Тогда я еще не знал, что его улыбка скрывает голод.
Первые звоночки появились после совместной фотосессии для спортивного бренда. На снимках я выглядел чуть бледнее, чуть менее рельефным, хотя тренировались мы одинаково. "Просто плохой свет", — сказал Тони, сжимая мое плечо своей ладонью. Его пальцы впились в мою кожу болезненно глубоко.
На следующей тренировке он предложил новое упражнение — "силовую передачу". "Доверься мне", — прошептал он, поставив меня спиной к зеркалу, а сам встав позади. Его горячее дыхание обжигало шею, когда его руки обхватили мои бицепсы. "Сожми", — приказал он. Я напрягся, и в этот момент почувствовал, как что-то перетекает от меня к нему.
Через неделю мои бицепсы уменьшились до 48 см. Его — выросли до 52.
Процесс ускорялся. Каждое утро я просыпался с ощущением пустоты. Мои квадрицепсы, некогда разрывающие шорты, стали менее выразительными. Пресс, над которым я работал годами, начал терять форму. А Тони... Тони расцветал. Его плечи стали шире, грудь — массивнее, даже член, как мне казалось, прибавил в объеме.
"Что происходит?" — спросил я в панике, когда в зеркале увидел свое лицо — щеки слегка впали, глаза потеряли блеск.
"Эволюция", — ответил он, его голос стал глубже, грубее. Его ладонь, теперь заметно крупнее моей, обхватила мое горло. "Сильные пожирают слабых. Ты просто не осознавал, что всегда был удобрением для моего роста."
Последней каплей стало утро, когда я не смог поднять вес, с которым легко работал месяц назад. Тони подошел ко мне, его тень полностью накрыла мое похудевшее тело. Без слов он взял мою руку и приложил к своему бицепсу — твердому, как мрамор, pulsating от наполняющей его силы. "Твоя", — прошептал он.
Сегодня я сижу в углу нашего общего зала (уже только его зала) и наблюдаю, как он тренируется. Его тело — шедевр, доведенный до абсолюта: 220 см роста, 150 кг чистейшей массы, бицепсы 60 см. Девушки в зале не могут отвести глаз, когда он, вспотевший, снимает майку, обнажая грудь, на которой мой когда-то идеальный пресс теперь украшает его торс.
Он ловит мой взгляд в зеркале и ухмыляется, медленно проводя ладонью по своему животу. "Хочешь вернуть? Попробуй взять", — его смех эхом разносится по залу, пока он берет штангу, которую я уже никогда не смогу поднять.
Я закрываю глаза, вспоминая, как всего полгода назад мы были равны. Теперь его ступня 50 размера больше моего предплечья. Его пальцы сжимают гриф, который я когда-то жало с легкостью — сейчас он даже не потеет.
Вечером, когда зал пустеет, он подходит ко мне, его тень поглощает то, что осталось от меня. "Спасибо", — говорит он, и в его голосе нет издевки, только удовлетворение. Его рука, теперь настолько огромная, что может полностью обхватить мою голову, гладит мои поредевшие волосы. "Без тебя я бы не стал тем, кто я есть."
Он уходит, оставляя меня среди тренажеров, которые когда-то были моими друзьями. В зеркале отражается тень человека, которым я был — и бог, которым он стал.
И самое страшное? Где-то в глубине я горжусь им. Потому что часть меня теперь живет в этом совершенстве.
