2. Чтобы найти соигрока или ведущего, напишите, в какой сюжет вы бы хотели поиграть и какие фантазии реализовать, либо запостите квенту/анкету персонажа, которого хотели бы отыгрывать. Лучше заранее обговорить с соигроками все свои предпочтения и фетиши, а также запретные темы, или указать их в анкете персонажа.
3. Для каждого персонажа должна быть подобрана аватарка. Во избежание угона персонажа лучше пользоваться трипкодом.
4. Допускается использовать любые игромеханические правила или не использовать их вовсе. Обычно все действия с неоднозначным исходом решаются броском костей. Это делается так:
##XdY##, где X – количество костей, а Y – количество граней. Если написать эту комбинацию в посте, то при его отправке должен появиться случайный результат.
Например 1d10: (1) = 1
Впрочем, вы можете полностью отказаться от бросков костей, но также имейте в виду, что небольшой элемент случайности может сделать вашу игру значительно интереснее. В любом случае, об этом всём следует договариваться заранее с соигроками.
5. Не решайте за других игроков, что делают их персонажи или что ваш персонаж делает с ними без их на то согласие. Уважайте личные границы каждого, чтобы избегать неприятных ситуаций.
6. Всю неигровую информацию лучше писать под спойлером.
Картинка тоже хороша, не слишком хорни, но и не ханшиство.
Проебал ссылку на прошлый
Ссылка на прошлый:
>>1569167 (OP)
Ну я думаю все адекватные игроки это и сами понимают.
Но если будут прецеденты, то в следующем перекате добавим пункт.
Так то согласен, но дело не в прецеденте, а чтобы на подкорке у всех было, а у залётных в том числе, иначе если это перевести в слой негласных правил, многие могут игнорировать или забивать. Что в конце приведёт даже не знаю чему, но врядли если все будут срать нейротекстами случится что-то хорошее. Сам то я не против нейронок, но считаю что это игрушка дьявола, и максимум кому стоит её доверять, знающим людям.
Раньше надо было думать, а теперь-то что.
Всем похуй. Мне тоже похуй. И тебя похуй.
Ну и где ЕРП? Где слюнявый отсос за перекат?
>ЕДИНЫЙ ФЭНТЕЗИ ЕРП ТРЕД
>ЕДИНЫЙ
Какой единый, епта, с кем ты единый, ни борделя, ни шапки, ни локаций, ни шлюх, нихуя нет, ни мастеров, ни игроков, тоже мне объединитель всея ерп.
Кумеры, откалываемся в свой бордельный тред, где чтят традиции, где помнят за базу, за старый дух, за ферму дренеек, за ролл по кобану и за беленькую. Нелегитимный - для лохов, бордельный - выбор мастеров. Все кто за раскол и за бордель, отписывайтесь ниже, если остались старожилы, то замутим щас свой тред с таверной, шлюхами и игрой в очко.
>Какой единый, епта, с кем ты единый, ни борделя, ни шапки, ни локаций, ни шлюх, нихуя нет, ни мастеров, ни игроков, тоже мне объединитель всея ерп.
Ничто есть всё. Всё это ничто.
>замутим щас свой тред с таверной, шлюхами и игрой в очко
Замутилку отрасти сначала, конфо-унитаз)))
>замутим щас свой тред
Закономерный вопрос, почему ты ждал целую неделю бамплимита у прошлого и не делал тред?
Ладно, отвечу за тебя - потому что ты ничего делать и не будешь, так, жалкий пук.
ОПу респект, не поленился, сделал, пока другие сидели на попе ровно.
Имар неспешно прогуливался по вечернему городу с книгой в руках. Он собирался найти укромное место в парке и немного почитать на свежем воздухе.
Последняя неделя в академии магии выдалась довольно тяжелой, а впереди маячили промежуточные экзамены и вероятные бессонные ночи за зубрешкой перед ними.
Если Имар их завалит, то ему придется вернуться обратно на семейную ферму, и всю оставшуюся жизнь провести там в качестве местного мага самоучки.
Имар встряхнул головой. Нет, он должен выбросить все эти мысли из головы и немного отдохнуть, иначе он сойдет с ума от бесконечной рутины и одиночества. Он надеялся найти себе друзей и даже возможно девушку среди других студентов академии, но стал все тем же изгоем, каким был на ферме.
А водить ты это всё тоже сам будешь? Создавай тогда. Но прошлый тред пришел к тому, что оп исчез и игроки уже сами кооперировались для игр, поэтому и перекат такой.
Иногда на занятиях встречаешься взглядом с со своей старостой, красивой, умной и энергичной эльфийкой Амориэль, она мило улыбается глядя на тебя и подмигивает, а после занятий в столовой подсаживается к тебе за столик, протягивает половинку своего сладкого рулета и предлагает вместе поготовиться к экзаменам на прикладную арканологию.
Вечером идёшь по общаге, трясущимися руками держа конспекты и учебники, подходишь к её комнате, видишь на пороге пару здоровенных шипастых сапог и слышишь мп3рил, твои действия, омеган?
я бы отыграл за тяночку, но мне нужен властный и жёсткий партнёр
Кому интересно играть ваниль? Точнее не так, кто уже тысячу раз её не отыграл?
ваниль надо отыгрывать когда вы какое-то время поиграли обычный сюжет, а потом уже сблизились и занялись ванильным сексом. С бухты-барахты конечно хуйня.
Но может очкарик на самом деле хочет чтобы его персонажа изнасиловал орк или запытала до смерти темная эльфийка, этого я не знаю, да и он не написал чего толком хочет, видимо хочет сохранить интригу.
Фигня. Хочу после приключения чтобы моя тянка завалилась у костра без сил, а к ней сзади подкрался её напарник, и силой хорошенько взял. Она бы сопротивлялась, но тщетно. Вот это да, было бы охуенно. А эти сяси-мяси с романтикой, нах надо.
>мужчину
Найс потроллил.
Даже в фентези мире нельзя быть милым увлекающимся мужчиной, хотят орков с большой елдой.
Есть няшная тяночка, зачем ей няшный мальчик? Для контраста нужен кто-то не няшный.
>>1599544
>>1599546
Чмони завистливые, отвалите от моего мальчика, я забираю зубрилку Имарчика себе, он мой.
>>1599552
К чему эти пуки? Я реальный игрок, а вы просто рандомный, никому ненужный кал отписываете.
Гробах Сжигатель неспеша шел по тому что еще утром было небольшой человеческой деревней. Могучие плечи, высокий рост даже среди громадных орков, густая черная грива и покрытая шрамами кожа.
Он был горд проделанной работой. Сотни сожженных людишек и всего несколько мертвых собратьев. Поход был удачным.
Но теперь когда кровь в жилах чуть утихла пришло время насладиться добычей. По древнему как мир орочьему обычаю самый первый, и самый аппетитный кусок должен достаться вожаку.
Гробах подошел к загону. Двое охранников орков в страхе попятились от него не смея и пискнуть. Они знали каков вождь в гневе.
Внутри загона были вкопаны в землю несколько столбов, а к ним привязаны женщины, дети, старики и остальные кто сумел пережить бойню и был в состоянии отправиться вместе с племенем в качестве раба. Гробах внимательно всматривался в грязные, испуганные лица. Он искал себе хорошенькую, аппетитную игрушку на ночь.
>привязаны женщины, дети, старики
Это намек за кого вкатиться? Хе-хе, я же вкачусь за целлюлитную старуху
Бля какой-то кринж это только вызывает чес слово. Антихорни, не возбуждает, не то.
Согласен. Настоящий смак не в том, чтобы всё начиналось с конца, когда вся подводка скомкана в пару абзацев вводной, и оставалось только сыграть "возвратно-поступательную" часть, нет. Настоящий смак в том, чтобы то, что зародилось как случайный интерес плавно переросло в страстное желание, чтобы были пройдены все пять стадий от отрицания к гневу и вплоть до принятия, чтобы запретное под наплывом страсти превратилось в сакральное, все эти сменяющие друг друга вопросы, колебания, переживания, переступание черты, открытие в себе нового. А сухая ебля... Это всего лишь сцена перед титрами, когда основной накал уже пройден.
>>1599656
>>1599658
а еще нейрокаловые картинки отбивают любое желание взаимодействовать с таким игроком. Че мешало арт найти? Наталкивает на мысль, что и текст тоже нейрокаловый.
доминантный огромный орк с мощным хуйцом будет ебать беспомощную сисястую эльфийку
мм как это охуенно и интересно
Нейрочмо слабоумное, съеби в нейрочат и там меси бессмысленное нейроговно с чат-ботом, вот это твой уровень интеллекта. Здесь тебя презирают и плюют в тупое рыло, хррртьфу, съебал нахуй.
>ХРЮМУУУУ НЕЙРОКАЛТИНКИИИ
>ОООО ХУЙДОЖНИЧКИ РИСУЮТ
>НА АВЕ НЕГРВАМПИР
>НА САМОМ ДЕЛЕ МОЙ ПЕРСОНАЖ БЕЛЫЙ И НЕ ВАМПИР ПРОСТО КАРТИНКУ ЛУЧШЕ НАЙТИ НЕ СМОГ!
>сгенерил шестипалую хуйню вместо того чтобы потратить 10 минут и найти подходящий арт
>РРРРЯЯЯ ПАЧИМУ СА МНОЙ НИ ХАТЯТ ИГРАТЬ????
>у дурачка не хватило мозгов научиться пользоваться инструментом и теперь его хейтит
>уиииихрюю технологии прохресс! художники больше нинужны!!! Инструмент!!!!!!
>шестипалое говно, которое даже 60-летняя бабка идентифицирует как генерацию ИИ
>Ты - монстр с огромным хуем, на хуй которого мне дали очень выгодный контракт.
>
>Будет это история соблазнения и предательства? Неразделенной запретной любви? Или она посеет ростки робкой дружбы между казалось бы двумя противоположностями?
>Играй и узнаешь 🔪🍆😛
>>1599675
> лучше бы вкатились поиграть с аватарками итт и хорошо поеблись
Ну и как в тебя играть? Как тебя играть?
Откуда ты это написал!?
>даже 60-летняя бабка идентифицирует как генерацию ИИ
ОЙ у манюньки уже совсем аргументов нет...
А никаких аргументов и не нужно, чтобы понять, что сгенерированные картинки это кал.
Мне нравится данный пик. Единственное замечание, если это фея, она не должна быть цвета гоблинши.
А знаешь что? А я вот возьму и поиграю с тобой.
Нелегкая карьера Жозефины занесла её на далекий север, где она должна была получить кругленькую сумму за отрубленный у самого основания член чудовища, терроризирующего местные земли. Заказ был необычен тем, что целью стал детородный орган чудовища-перевертыша, при условии что он будет ампутирован в своей монстроподобной форме. Заказчик не рассказывал, зачем ему понадобился пенис оборотня, но многочисленные "трофеи" на стенах его поместья говорили о том, что интерес у него был чисто коллекционный.
И вот, Жозефина Дебюсси отправилась в Сумеречный лес на поиски перевертыша, в преддверие полнолуния, в самый пик его звериной формы. Три дня ушло на выслеживание твари, и наконец Дебюсси вышла на совсем свежий след оборотня. Рассказы местных оказались правдивыми: охотница увидела перед собой ужасающего зверя, стоящего ну двух лапах, с оскаленной волчьей пастью и голодным взглядом, а искомый орган грозно болтался между покрытых шерстью ног. Рассвет приближался, поэтому стоило поспешить. Жозефина почти изловила монстра и уже готовила посеребренные щипцы, но в самый последний момент он удрал, едва не лишив охотницу не только заработка, но и жизни...
Охотница метнулась вдогонку, но следы от гигантских волчьих лап на ее пути в какой-то момент начали мельчать с каждым шагом, пока, в конце концов, не превратились в человеческие следы, ведущие в некую пещеру. В пещере Дебюсси обнаружила лишь обнаженного человека, свернувшегося калачиком и трясущегося от холода. Наступил рассвет.
А эта будет. Может, она в чан с зеленкой упала в детстве. Откуда ты вообще цвета фей знаешь, ты писал диссертацию в академии магии? Держал слово перед магистром Гендальфом?
Чел... Я же просто мемный пост из прошлого треда процитировал. Впрочем там люди порывались за хуерубочку с карэ поотыгрыввать, может кто и откликнется.
Это... играть?
Как-то внезапно с утра такое встретить, я даже немного растерян.
Значит надо отринуть эту растерянность и просто отдаться желаниям!
Красотуля, если я с утра, за место работки отдамся своим тёмным желаниям, то вскоре уже со мной в других местах будет происходить тоже самое.
Похотливая, мелкая негодница. Если не успеешь сбежать до вечера, пинай на себя потом.
Вот ты и попался, простак, на живца этого взяли.
А я думал просто текст неудачно скопирован в виде гринтекста. Ну ладно, буду ждать хуерубку.
Не жди, эта гадина дальше пасты о своём персе не заходит. Лучше предлагай своего персонажа или идею, так проще будет другим подтянуться.
Нора надеялась найти в котелке на кухне немного мяса, которое не успели доесть днем, ведь что может быть лучше, чем трапеза посреди ночи?
В пустом от постояльцев зале было темно и тихо. Лишь догорающие угольки в камине слегка потрескивали, разбавляя тишину и мрак. Убедившись, что в зале никого нет, девушка скинула с себя мешающее одеяло, обнажив мускулистые плечи и грудь, покрытые веснушками и старыми шрамами.
Пошарив на кухне, Нора-таки нашла остывшую куриную ногу и с ней вернулась в зал, чтобы поживиться у очага, но заметила, что не только она страдала от бессонницы в эту ночь. Некто еще спустился в зал из постоялых комнат и уже устроился у огня.
– Э-э... Тоже не спится?... – немного робко проговорила Нора, сев неподалеку и прикрыв голую грудь одной рукой.
хочу отыграть некую непринужденную беседу или, возможно, словесную перепалку, которая может перерасти в драку или жаркий секс (или в и то и другое?). Персонаж соигрока может быть любого пола. Только без аниме и нейрокала на аватарке пожалуйста.
>без нейрокала
.... написал чел с такой авой
челикс, если тебя так волнует аватарка, а не отыгрыш, смысл с тобой базарить и это на доске для текстового отыгрыша, пхех
>>без аниме
>>без нейрокала
Бля слишком высокий порог вхождения.
Ооо, классно. И персонаж и завязка классные. С удовольствием отыграю перепалку. Предпочтений и вправду никаких нет?
ну изначально я хотел чтобы там был именно мужиковатый воин, который сможет посоперничать с Норой в силе и количестве былых подвигов, но потом решил, что и какой-нибудь харизматичный плут или даже волшебник подойдет, а может быть вообще другая женщина. Разве что мужской персонаж не должен быть слишком слащавый. Главное чтобы персонаж что-то из себя представлял и с ним вышел интересный диалог в начале.
>>1599944
>>1599946
че сложного арт в интернете найти? 5-10 минут занимает.
А если он сгенерирован? На том же пинтересте уже 30% точно нейромережа.
ищи тот который не сгенерирован.
Да и 30% это еще оптимистично. Там как минимум половина выдачи в нейронках.
>>1599947
А, и непосредственное соитие я представлял как в постельной сцене на корабле из фильма 300 спартанцев: рассвет империи. Чтобы как бы и драка, и секс, и перебранка одновременно. Но тут как получится.
>без аниме и нейрокала на аватарке
Сам нейрокал с аватарки убери для начала
>>1599940
>Арт много где выложен этот.
Ссылку на оригинал картинки на сайте художника ты, конечно же, не покажешь))
Дорин Мерселио, обедневший дворянин королевства ∎∎∎∎∎, сидел тёмной ночью у очага невзрачной таверны. Пока остальные постояльцы мирно спали в своих грязных комнатах, вполне довольствуясь их скудным убранством и противной деревенской обстановкой, Дорин пренебрёг этим низменным удовольствием, молча сидел у горящего пламени в главном зале таверны. Дорин не был избалованным дворянином, он просто имел достоинство. Он размышлял о своём будущем, проклиная тот день, когда пошёл на глупую дуэль, из-за которой и потерял всё. Другой дворянин, Маркус, высокомерный выскочка, родившийся с золотой ложкой во рту, претендовал на утончённую особу ангельской наружности, которую Дорин считал дамой своего сердца. В пылу спора он предложил хлюпику дуэль, поставив на кон не только прекрасную деву, но и большую часть своего состояния. По законам королевства, дуэлянт из высшего дворянского рода мог выставить за себя другого человека, чем и воспользовался Маркус, выставив против Дорина огромного варвара с севера, который, как можно догадаться, сокрушил благородного противника, несмотря на то что он сам обладал силой и знал многие единоборства. Так аристократ остался без дамы и имения, обречённый на вечное несчастье в любви и жизни. Дорин и раньше презирал варваров и живущих войной людей, а сейчас это презрение усилилось вдвойне.
Пока Мерселио сокрушался о потерянной любви, которую, несомненно, уже никогда не обретёт, и сетовал на своё роковое несчастье, он вдруг услышал сзади тяжёлые шаги. Обернувшись, он увидел, что то была рыжая воительница, имени которой Дорин не помнил, но видел её накануне вечером в таверне. В глаза сразу бросалось малое количество одежды, которую представляла только набедренная повязка. Её несколько грубое, но несомненно привлекательное лицо было подсвечено пламенем очага, подчёркивая все его черты. Крупную мясистую грудь, покрытую множеством веснушек и шрамов девушка прикрывала рукой. Крепкие плечи, живот и ноги только дополняли общее впечатление, производимое телом воительницы. И что она забыла здесь в такой поздний час, да ещё в таком виде? Опять проклятые варвары...
— Не спится? — небрежно-насмешливо переспросил Дорин. — Ещё бы я мог заснуть в таком крысятнике, тем более если по ночам тут разгуливают такие как ты... Чего тебе надо, женщина? И какого дьявола ты так разгуливаешь, неужто жарко стало?
И совсем уж тихо:
— Дубина...
Китаец какой-то нарисовал. Yu Dehong. Сайта не нашел, видимо он в китайском интернете постит.
>Сайта не нашел, видимо он в китайском интернете постит.
Что только не расскажет конфо-унитаз неспособный подтвердить наличие живого художника у своей нейрокальной картинки.
какой нах гоблин дубина, кто у нас маленькие и кого все хотят
Завтра... завтра я тебя заберу к себе... зарплатка моя родимая.
Стала мурчать словно кошечка, наслаждаясь поглаживаниями. Прикрыла глаза и легонько улыбнулась, выпрямилась, чтобы сильнее прижаться к твоей руке.
Приятные ощущения разливались по моей руке. Хотелось еще сильнее ощутить это чувство тепла и чего-то еще, чего-то, другого.
Чуть присев, положил вторую руку на голову, пока первая переместившись на затылок, стала медленно спускаться ниже.
Approved🥰
С закрытыми глазами не было видно, как ты склоняешься надо мной, но я чувствовала это по тому, как к ласкам присоединилась ещё одна рука, а другая поскользила вниз по моей коже.
Поэтому, под лёгким давлением твоих ладоней, я снова немного ссутулилась. Затем подалась вперёд, навстречу тебе, и, крепко обняв твои ноги, прижалась к ним лицом, пытаясь ответить на твои нежные и заботливые ласки такой же нежностью и выражением покорности.
Нижняя рука спускается чуть ниже головы. Убрав волосы с пути , она обвивает шею, словно в поисках чего-то, что на ней должно было находиться.
Твои пальцы столкнулись с кожаным ошейником, затянутым не слишком туго, чтобы причинять мне ощутимую боль или мешать дышать, но и не слишком слабо, чтобы я могла забыть о том, кому принадлежу. После этого я только сильнее приластилась к твоим ногам и стала немного тереться о них щекой, после прикосновений словно вспомнив о твоём превосходстве и пытаясь выслужиться.
Ощутив знакомый рельеф, а затем и материал аксессуара, я непроизвольно нервно усмехнулся.
Немного отстранившись, я присел на колено напротив. Одна рука всё так же продолжала лежать на голове, но уже без движений, вторая понемногу начала обхватывать спину, прижимая к себе. Глядя на тебя, я невольно начинал улыбаться всё сильнее.
- Я нашёл тебя.
Стоило твоим ногам только немного пошевелиться, я тут же освободила их от своей цепкой, выражающей привязанность хватки. Глаза открылись, стали наблюдать за твоими движениями, то ли боясь тебя потерять, то ли ища в них твои негласные желания и ожидания от меня. Голова с силой упёрлась в твою руку, когда я, потеряв опору в лице тебя, выпрямилась, чтобы не упасть на пол.
Моё мурлыканье становилось всё тише, пока не прекратилось полностью через несколько мгновений после того, как твоя ладонь замерла. Упавшая на спину другая рука говорила мне мне о том, что ты более не ласкал, выражая заботу, а подчёркивал свою власть, мою принадлежность тебе, манипулируя моим телом. Жалко смотря в твои глаза, я без сопротивления поддалась давлению твоей ладони и сперва опустилась на четвереньки, затем поджала руки в локтях и выставила их немного вперёд, грудью опустившись на пол и задрав голову, не прекращая поддерживать зрительный контакт. Ответом на твои слова послужило только немного ускоренное хлопанье глаз.
Приближая твоё лицо всё ближе, я наслаждался твоим видом. Это было бы то, за что стоило отдать и жизнь, будь я оказавшись в другом мире. На мгновение меня отвлекло что-то в стороне, что-то вдалеке, где-то там, за окном. Это огорчало меня. Тем не менее, даже несмотря на эти мешающие невзгоды, я вернул свой взгляд на своего, уже нашедшегося питомца.
Близость твоего лица, позволяла снова ощущать этот прекрасный аромат, что так сводил меня с ума. Но тишина, это было не то чего я желал сейчас. В некогда знакомом жесте я положил пальцы на твои щеки и сдавливая, стал сводить их вместе.
- Неужели ты забыла как должна приветствовать своего хозяина?
Вторая рука, уже не безболезненно лежала на голове, а начинала стягивать волосы, не давая возможности отвести голову в сторону.
Пребывая в столь покорной и во всех смыслах низкой позе, я продолжала пристально смотреть на тебя, почти не моргая и медленно дыша. Холодный пол под ладонями, грудью, коленями был привычен, и я только терпеливо ждала чего-нибудь. Чего-нибудь, что ты мне прикажешь, или что сделаешь со мной. Чего-нибудь, что позволит мне порадовать тебя хорошим поведением, заслужить какую-нибудь награду. Твой взгляд отвернулся в сторону на несколько мгновений, но мой, хоть и немного соблазнённый интересом, всё же даже не думал шевелится.
Долгое молчание заставляло подозревать, что я сделала что-то не так, и в моих глазах сверкнула искорка тревоги. Они округлились сильнее, когда ты потянул руки к моему лицу, и страх в них стал гораздо более выраженным. Хватка на щеках заставила меня издать забавное короткое мычание. Страшнее было не от перспективы быть наказанной, а то, что ответ на твой вопрос был положителен. Я действительно не помнила, чем серьёзно подводила тебя. Рисковала лишиться любого расположения, любой нежной любви к себе, и перейти только к страданиям, которые будут продолжаться до тех пор, пока приветствие не станет единственной фразой, что я знаю. Возможно, рисковала и быть просто выброшенной.
Тонкая шея, и без того напряжённая, изогнулась ещё сильнее, как только рука крепко схватила длинные волосы, заменявшие поводок, пока тот не был закреплён на ошейнике. Сам же ошейник сильнее впился в нежную кожу. Дышать становилось тяжело, как и просто находиться в таком положении.
— Я люблю вас, хозяин, — немного хрипло и спешно, как если бы от этого зависела моя жизнь, я сказала хоть что-то, а затем высунула язык, чтобы потянуться им в сторону твоих носочков.
>>1600048
Спустя мгновение я добавляю:
- г-господин, мы кажется к-кое что забыли...
Я поворачиваюсь к тебе спиной, нагинаюсь вперёд и стягиваю свою юбку, обнажая свою целлюлитную жопу.
От третьего лица, от третьего блядь! Еротик роле плей, да вы блять "виртик за щечку))" больше чем, чем роле плей. Какую вы нахуй роль на себя принимаете, Антона Бабкина по ту сторону монитора?
"Я))", мудилы конченные, читать вас мерзко.
Ну иногда просто лень придумывать имена и подбирать аватарки. Хочется просто вот так вот спонтанно поиграть.
Твой ответ не огорчил, но и не порадовал меня, а вот мычание слегка позабавило.
- Может быть тебе стоит побыть коровкой?
В раздумьях, я медленно за волосы приподнимаю твоё тело, чтобы удостовериться, насколько много ты бы смогла мне давать молока.
- Нет, так не выйдет.
Разочарованно , но не по поводу увиденного, отпускаю твои волосы и убираю второю руку, отхожу в сторону.
Смотрю на твоё жалкое тело лежащее на полу, и начинаю размышлять. Чего-то сильно не хватало, какой-то очень важной детали.
Прежде чем я успела дотянуться языком до твоих ног, ты потащил меня за волосы, вынудив мгновенно последовать за твоей рукой, чтобы избежать боли и, в конце концов, банально исполнить свою роль, повинуясь твоему желанию. Грудь медленно оторвалась от пола, и вместе с тем, как ты продолжал держать ладонь на спине, моим коленям пришлось проскользить немного вперёд. Спина изогнулась так, что моё тело повисло на волосах, почти не опираясь на колени, ещё оставшиеся позади корпуса. Только подушечки пальцев, едва ли дотягивающиеся до пола, немного помогали. Лицо скривилось от общего дискомфорта, от выраженной, но терпимой боли, пока глаза следили за твоим оценивающим взглядом. За тем, как он перебрался на грудь. Да, молока явно выйдет не очень много. Очевидно провальная затея.
Я успела выставить руки вперёд, когда ты отпустил меня, чтобы избежать падения как такового, но ладони всё равно с глухим звуком ударились о пол. Громко выпустив воздух из лёгких, затем столь же глубоко вздохнув, теперь, когда шея не угрожала переломиться и я могла дышать полной грудью, я продолжала смотреть только в пол, пока отдельные локоны растрёпанных волос частично прикрывали лицо, и не решалась поднимать на тебя взгляд.
Котюня очень не хватает визуала, может в b, каком-нибудь треде с авто таймером покидаешь на выбор пару аватарок??
С автотаймером? Извини, не понимаю. Залить куда-нибудь, где таймер на удаление есть?
А ты предполагаешь обычного человека или что-то фэнтезийное?
Ну чтобы через минут сколько там, 30 картинки удалились. Насчёт выбора не знаю, мы же уже начали сценку, получается что-то отсекается. Или другую можем поехать.
Котя с настоящими ушками и хвостиком зашла бы очень горячо.
Не уверен. После того как мы засрём весь тред ей, у кого-то бомбанёт, и моча всё дэлитнет.
https://2ch.su/b/res/325541271.html#325548635
Как насчёт такого?
Все прекрасны, но на мой вкус первая лучше всего из-за наличия одежды.
Если не против, давай, под свой вкус. Из моего предпочтения разве что, чтобы не улыбались.
https://litter.catbox.moe/n5ldgg21kuvlgzcx.jpg
https://litter.catbox.moe/r0oy7lcjh2493jsl.png
https://litter.catbox.moe/2fd0i6i0mei9firv.jpeg
https://litter.catbox.moe/iom3vcy15v7alth1.jpg
Вторая супер. Потом идёт первая, следом за ней третья. Четвёртая стилем не нравится. Выбери под своё желание с 1 до 3.
Какие предложения по сюжету?
Мне первая нравится, она мрачная, повествует о какой-нибудь потерявшейся или сбежавшей, подобранной с улицы. Подобранной кем-то, кто на первый взгляд выглядел хорошим и добрым, но потом постепенно начал пользоваться беззащитностью, устанавливать отношения хозяина и питомца, лишать, заставлять, пользоваться.
Вторая слишком милая и светлая, розовая и белая.
У меня в голове одна банальщина по сюжетам, к тому же я не знаю какой сеттинг ты хочешь, прости.
Тогда на первой давай остановимся. Про твоё я помню, да и по игре чувствую. Как насчёт встречи на улице? Она сбежав ищет укрытия. Все вокруг с презрением смотрят, в тоже время обратится за помощью она боится.
Ну да, вторую затискать хочется :) Мне у неё нравятся общий стиль одежды. Колготки сквозь которые проглядывается нижнее белье, и сверху кофта почти не прикрывающая. Взгляд еще такой, определенно не знавший боли.
Конечно, да, встреча на улице подойдёт, если тебе это не кажется слишком скучным. Я ничего против не имею, но вдруг имеешь ты.
Со второй картинок много, но они все розовые такие. Если хочешь, можешь поискать.
>>1600101
Мне то не скучно, поверь. Против ничего не имею.
Та часть города, которую я совершенно не знаю. Не то что бы мне знакомо много людей, но здесь, среди чужих улиц, даже прохожие выглядят более незнакомо, чем незнакомцы обычные. Ни один образ не узнаётся. Ничей взгляд не задерживается на мне более чем на мгновение, словно каждый из них имеет срочные, неотложные дела. Возможно, меня вообще не замечают то ли из-за низкого роста, то ли ввиду непримечательного образа, серой одежды.
Никому нет дела до моей истории, что определённо хорошо. Никому нет дела до меня самой, что определённо плохо, ведь кто-то мне всё же нужен. После того раза, как я однажды попыталась обратиться к кому-то, но получила в ответ только толчок плечом, подходить к людям я пока что не решаюсь. Ещё не та степень отчаяния.
Потерянное выражение лица и слишком лёгкая для такого студёного дня одежда выдают во мне ту, кто не должен здесь находиться. Нелепая, какого-то домашнего вида футболка, немного растянутая, которую продувает малейший ветер. Шорты, из карманов которых ничего не выпирает, намекая на то, что у меня нет телефона или чего-то ещё ценного, и это наверняка пару раз спасло меня от недоброжелателей. Только кроссовки выглядят более или менее нормально.
Ветер и прохлада заставляют поискать укромное местечко, которым оказывается ближайший переулок. Тесный, довольно уютный и приятный, насколько такие эпитеты к такому месту применимы. Сюда выходит вентиляция то ли какого-то ресторана, то ли иного заведения, но источник меня не волнует. Волнует только тёплый воздух, к которому я прижимаюсь чуть ли не вплотную, чтобы согреться.
Хм? Показалось? Что-то сильно выбивающееся из пейзажа этих мест проскользнуло сбоку в поле моего зрения. Даже не что-то, а "кто-то". Решив потратить лишние несколько минут чтобы удостовериться, прохожу до неподалёку расположенного переулка, в который так почти внезапно прошмыгнул мой объект интереса. После чего аккуратно выглядываю из-за угла.
Интересная картина вырисовывается перед моим взором. Мальчишка, в слишком уж лёгкой одежде стоит возле вентиляционной трубы одной из местных кухонь. Может быть кто-то из этого района, возможно. Я выхожу из-за угла. Кажется, из-за шума вентиляции он меня не услышал, ничего. Подойдя уже достаточно близко, чтобы он смог ощутить моё присутствие, с улыбкой на лице спрашиваю.
- Мальчик. Ты не потерялся?
Потоки горячего воздуха доставляют слишком большое удовольствие в контрасте с холодным ветром, чтобы я куда-либо уходила. Короткие тёмные волосы немного развеваются вместе с футболкой и шортами. Глаза немного щурятся как от блаженства, так и от воздуха. Ушки опускаются. Кажется, выгнать отсюда меня может только дождь, об угрозе которого я вспоминаю, когда задираю голову, чтобы поймать немного тепла и на шею. Или же другой человек, возможно, как раз работник того заведения. Но от дождя хотя бы можно поискать какой-нибудь навес, в то время как кто-то ещё гарантированно может лишить меня такого хорошего места.
Внезапный голос заставляет меня вздрогнуть, отпрыгнуть в сторону и слегка вскрикнуть от испуга, тонко, со всей женственностью, вряд ли оставляя сомнения касательно моей половой принадлежности, несмотря на относительно андрогинную внешность. Хвост за спиной начинает вилять из стороны в сторону, я выставляю руки перед собой, словно защищаясь, и только потом поднимаю свой взгляд на тебя. Ты что-то спрашивал? Я явно не спешу отвечать, очевидно, не услышав, не поняв вопрос от неожиданности, и неизменная растерянность на моём лице отлично говорит о том, что ответа ты не дождёшься.
По моему лицу пробегает удивление после услышанного негромкого вскрика. Девочка? Какой приятный голосок. Лицо меняется в окраске. Теперь уже не с безразличием, а с полным охотничьим интересом я осматриваю это маленькое тело. Мой взгляд медленно проходится по твоим тонким ногам, бёдрам, понемногу останавливаясь чуть выше, на шортах. Дальше он медленно начинает свой путь снова вверх, словно поглощая всё на своём пути, сильно замедлившись на том месте где должна была бы выпирать грудь, я слегка кашляю, и наконец смотрю в твои глаза.
Растерянная, но, ещё не совсем сломлённая этими улицами, значит... Полез в карман пытаясь нащупать что-то. Что? Где же они? Вздыхаю. Вот именно в этот день надо было забыть эти бесполезные сладости. А ведь они так могли пригодиться.
Подхожу чуть ближе, улыбка до сих пор не спадает с моего лица.
- Ты тут одна?
Еще раз поглядев в обе стороны переулка, удостоверяюсь что проблем быть не должно, и делаю еще один шаг. Помимо прохладной погоды, теперь дополнительно повеяло ароматным запахом чего-то съестного из ближайшей кухни.
- Не замерзла? Проголодалась?
Спрашивая, смотрю на твою реакцию. Что-то должно тебя выдать.
Да я не он, просто интересно. Он то наверное все понимает и не переживает.
Пристальный взгляд, тщательно изучающий каждую часть моего тела, почему-то не настораживает, но сейчас, наоборот, немного расслабляет. Я прячу руки в карманы, не только показывая спокойствие, но и хоть как-то сохраняя тепло. Наверное, всё дело в том, что передо мной стоит первый человек, вообще обративший на меня внимание. Среди всех остальных, кто, казалось бы, по тем или иным причинам представлял угрозу или просто был совершенно холоден и равнодушен, наконец нашёлся кто-то, кому не всё равно. Только когда ты заканчиваешь свой осмотр, я прохожусь взглядом по тебе. Далеко не так тщательно, просто бегло, скорее изучая отличительные черты, а не весь образ. Твой вопрос выпадает как раз во время этого занятия, поэтому я только коротко киваю после небольшой задержки.
Взгляд поднимается обратно к твоему лицу, как только ты делаешь очередной шаг, но ноги продолжают стоять неподвижно. Я не собираюсь убегать от кого-то, кого так долго искала и ждала. Вопросы, намекающие на действительную озабоченность моим состоянием, тоже играют в твою пользу. Улыбка же не вызывает мыслей совсем, кажется пустой, незначительной в сравнении со всем остальным.
— Так, подмёрзла... — скромничаю устно и отвожу взгляд в сторону, но обеими руками демонстративно хватаюсь за плечи.
- Сейчас погода капризная. Выйдешь днём светит солнышко и светло, а к обеду тучи, ливень и внезапная осень.
Показательно прокашлявшись, я делаю последний шаг почти впритык к тебе. Становясь сбоку, достаточно быстро снимаю с себя пиджак, и бережно кладу на твои плечи, задевая руками твои ладони, такие прохладные что сразу выдают что я не ошибся.
- Замёрзла, я же вижу. Вот так будет получше.
Еще раз осмотревшись, чуть отхожу и стою уже перед тобой. С моей одеждой, глядя сверху, ты смотришься довольно забавно. Я негромко смеюсь.
- Кхм. Пошли, отогреешься, да и перекусишь чего. Нечего тут в таких местах в одиночку ходить, мало ли что.
Протягивая руку в ожидании твоей руки, и не замечаю для себя как начинаю засматриваться на мило подёргивающиеся ушки. Ладонь начинает уходить куда-то вверх от того места где была должна встретиться с твоей. Понимаю что не время и не место для таких рассматриваний, быстро прихожу в себя и уже опустив руку снова жду твою ладонь в ней.
Лекции о погоде не сильно меня впечатляют, что видно по выражению лица, ставшему более хмурым, и по снова зашевелившемуся хвосту, сделавшему пару взмахов. Я воспринимаю эти слова если не как издёвку, то просто как что-то бесполезное, до раздражения очевидное, однако жест с пиджаком заставляет меня чуть улыбнуться. Я свободно позволяю надеть его на меня, пусть и сначала непонятливо обернувшись на тебя, но потом, распознав твои намерения, всё же замерев.
Я осматриваю себя со всех сторон, пытаясь представить, как я выгляжу для других. Он определённо слишком велик для меня, выглядит крайне нелепо, но зато частично прикрывает и голые ноги. Возможно, в таком образе я могла бы сойти за твою дочь, хотя любой отец изначально бы нарядил своё чадо более тепло.
— Спасибо, — холодным, отрешённым голосом я решаю проявить хоть какие-то манеры и немного приподнимаю уголки губ.
После смешка я поднимаю голову, чтобы снова посмотреть на тебя снизу вверх в ожидании чего-то, или же, по крайней мере, отблагодарить улыбкой, которая после дальнейших твоих слов становится ещё шире, счастливее. Одно ухо поворачивается ближе к тебе, будто не веря тому, что только что услышало.
Без лишних промедлений я вкладываю свою ладонь в твою. Она действительно кажется несколько прохладной, но не настолько ужасной. В конце концов, тёплый воздух вентиляции свою роль сыграл, а погода ещё не столь ужасна, какой могла бы быть.
- Вот так.
Заполучив крохотную ладонь в свою руку, я неспешно веду тебя по переулку, размышляя. Не так конечно я планировал закончить свои рабочие будни, но..
Поглядывая вниз, на рядом идущую девочку, не могу и представить что могло бы лучше случиться за сегодня. В который раз заглядываюсь на мило подёргивающиеся ушки, и чуть не врезаюсь в столб.
- Фух.
Мысленно благодарю себя что всё же успел среагировать.
После этого основной путь до моего дома занял не сильно много времени. В основном я вёл нас через переулки и дворы, желая как можно меньше попадаться на глаза любознательным гражданам. Зайдя в подъезд и поднявшись на третий этаж, входная дверь распахнулась. Домашний уют встретил входящих приятным тёплым воздухом, и запахом чего-то цитрусового.
- Проходи, разувайся, чувствуй себя как до..
Вовремя прервав свою речь, на всякий случай решил не напоминать о возможном доме. Показывая пальцем чуть дальше по коридору гостиную в которой стоял диван.
- Там можешь пока посидеть я сейчас подойду.
Закрыв за нами дверь на ключ, я разулся и спешно удалился в соседнюю комнату, прикрыв за собой дверь.
Ноги довольно устало, но всё же бредут следом за тобой. Мышцы болят после полного дня ходьбы по городу, но я хотя бы сумела немного отдохнуть. Идя вровень, я смотрю только то вперёд, то под ноги, поэтому совсем не замечаю твой взгляд на себе, но, увидев то, как ты берёшь курс на столб, пытаюсь отвести тебя в сторону.
Мы проходим мимо того самого заведения, возле которого я грелась. Я поворачиваю голову на него и ещё некоторое время смотрю в ту сторону, наблюдая за тем, как здание отдаляется, но ничего не говорю. Ошибкой было думать, что мы пойдём туда. Кажется, ты имеешь другие планы, но не то что бы у меня есть выбор, как и не то что бы я против. Эта догадка подтверждается, когда мы приближаемся к жилому дому.
Ладонь усиливает свою хватку, а хвост снова начинает шевелиться, выражая волнение. Вряд ли я была у кого-то в гостях до этого, а идея того, что кто-то незнакомый может так просто к себе пригласить, тем более кажется мне чуждой. По собственной инициативе согреть и накормить, даже без моих просьб. Ушки выпрямляются.
Я неуверенно переступаю через порог и осматриваюсь, а после твоих слов сразу же начинаю снимать с себя обувь, не стесняясь пребывать в этой квартире, пусть и ощущая некоторую неловкость. Тело пару раз довольно сильно вздрагивает, столкнувшись с таким теплом после уличного холода. Даже подъезд не мог согреть меня, как согревает непосредственно дом.
— Хорошо, — говорю в знак понимания и прожожу в гостиную, с интересом осматривая интерьер.
Не успела ты как следует расположиться на диване, и рассмотреть внутреннее убранство квартиры как я уже вернулся. Замечаю твой любопытно прыгающий взгляд по мебели. Остановившись в коридоре заглядываюсь на твоё лицо. Теперь же когда твоя спина была открыта, я еще и следил за подёргивающимся хвостиком. Это была твоя вторая деталь которая меня сейчас интересовала.
Мой взгляд бегло прошёлся по комнате, будто ожидая что, что-то могло пропасть за моё отсутствие. Тумбочка, кресло рядом с диваном, телевизор, всё было на своих местах, а большего здесь и не было.
Уже более уверенно и раскрепощённо присаживаюсь рядом с тобой. Твой взгляд и поведение я понял уже достаточно хорошо, и примерно понимаю что за малютка находится в моих сетях. Не спрашивая, кладу одну руку на твою голову и плавно подвожу её к ушку, но ещё не докасаюсь. Чуть трепыхая волосы ухмыляюсь.
- И сколько же ты сама бродила по улицам, потеряшка? Не страшно было?
Твои волосы говорят мне о многом.
Ты возвращаешься гораздо быстрее, чем я ожидала. Наивные мысли о том, что ты прямо сейчас займёшься едой, поэтому проведёшь с десяток минут где-нибудь на кухне, себя не оправдывают. Брови немного приподнимаются, когда я вижу тебя в дверном проёме, но я не выражаю обиды или возражения. В животе совершенно пусто после долгого и одинокого дня на улице, однако я никак не показываю свой голод, не требую с ним поскорее разобраться. Возможно, голод мне и вовсе привычен. Или же я просто умело скрываю страдания, чтобы выглядеть менее уязвимой.
Я сижу на краю дивана в довольно смирной, серьёзной позе, выпрямившись, к спинке дивана не прижимаясь. Ладони покоятся на коленях. Хвост лежит рядом, сбоку, как бы занимая и защищая место рядом со мной, но, распознав твои намерения присесть, я всё же его убираю. Взгляд сначала направлен на тебя, а затем начинает следить за движениями твоей руки. Уши немного поджимаются, когда ладонь к ним приближается.
Когда ты кладёшь руку мне на голову, я немного, но ощутимо напрягаюсь. Этот жест в чём-то приятен, но то, насколько вольно ты прикасаешься ко мне, вызывает некоторое беспокойство. Я прижимаюсь к краю дивана чуть сильнее, а взгляд устремляю куда-то в сторону и вниз, обдумывая ответы на твои вопросы.
— Почти с самого утра, — признаюсь голосом довольно уверенным, не провоцирующим жалость или сострадание.
На второй вопрос пытаюсь отрицательно помотать головой, но упираюсь в твою руку и, решив не тереться о неё, прерываю свой жест. Движения ты, впрочем, чувствуешь, и можешь догадаться о том, что я хотела ими сказать.
Замечаю твою нервозность. Рука проходит вдоль головы, задевая пальцами уши и спускаясь до спины. Парой пальцев, пару раз дёргаю за плечо футболки в сторону, оценивающе смотрю на ткань и реакцию. После моя рука ложится на спинку дивана не тревожа дальше недовольную кошку.
- Что такое? Не нравится здесь? На улице было лучше?
Смотрю на твои тонкие ножки, проходя взглядом чуть выше останавливаюсь на бёдрах. Теперь уже вторая рука подбирается к ним чуть ближе. Одним из пальцев нежно прохожусь от коленки до края шорт.
- Ты выглядишь такой исхудавшей. Не мучает голод?
Уши прогибаются под твоей ладонью, затем снова выпрямляются, пару раз дёрнувшись. Рука отчётливо прощупывает позвоночник, лопатки и прочие изгибы, когда я слегка подаюсь вперёд под её давлением, а голову понуро опускаю и смотрю на тебя. Не похоже на то, чтобы такая атмосфера была мне привычна, вкупе с прикосновениями.
Нечто первородное подсказывает мне, что что-то не так, но я не могу распознать это чувство до конца. В воздухе витает что-то, чего не должно быть. Отвожу взгляд куда-то вверх, словно ища подсказку там.
Эта паранойя так и осталась бы при мне, если бы не последующие твои слова.
— Нет! — резко отвечаю слегка повышенным тоном, сразу за этим мгновенно выпрямляюсь. — Не лучше, — возвращаю взгляд на тебя, поджав уши и пару раз ударив хвостом по дивану.
Пиджак сползает с моего плеча, ровно как и футболка, растянутая и немного большая. Из-под тонкой ткани показывается голая кожа. Отсутствие лямки намекает на то, что я не ношу лифчик, разве что спортивный, но и его силуэт не прослеживается под одеждой. Впрочем, учитывая мою фигуру, мне он и не нужен.
Прикосновения к ноге не остаются незамеченными, но я решаю лишний раз не возражать, вместо этого просто снимаю пиджак со второго плеча тоже и протягиваю его тебе.
— Немного, — говорю полушёпотом, снова опустив уши.
Взгляд падает на твои колени, прикрытые одеждой, затем на мои, как бы сравнивая их. Даже учитывая всю разницу между нами, выглядит моё тело и правда слишком хрупким и худым.
Отбрасываю пиджак в другой конец дивана. В ближайшее время он точно мне не понадобится.
Рука с дивана возвращается на противоположную от меня сторону, оголяя твоё плечо. В принципе, размер футболки позволяет сделать это без каких-либо проблем. Глажу кожу.
К одинокому пальцу прибавляются все остальные, и уже вся рука обхватывает ближайшее ко мне бедро, спускаясь во внутреннюю его часть, заходя слегка за кромку шорт.
- Ты же знаешь, в этом мире нету ничего бесплатного.
Я чувствую твою беспомощность, ты не можешь что-либо возразить мне. Всё что ты можешь это смиренно сидеть и давать себя ласкать, жалкая беглянка. На моём лице теряется та добродушная улыбка, заменяясь на пока еле видимый, но охотничий оскал. Быть нежным, обходительным, и просто как-либо уважать тебя мне становится всё меньше надобности.
Взор на мгновение цепляется за пиджак, отвлекаясь на резкое движение, затем падает обратно на колени, продолжая наблюдение за движениями твоих пальцев. Тело заметно напрягается, съёживается, стоит только крепкой руке столь нагло лечь на тонкое, костлявое плечо, сдвинуть одежду, зафиксировать меня на месте возле тебя, уже не давая никуда уйти.
Сердце на мгновение останавливается, в глазах чуть темнеет. Наконец приходит осознание истинной сути происходящего. Возможно, мне повезло с тем, что я почти никогда не сталкивалась с таким вживую, но натура этого отвратительного жестокого мира так или иначе позаботилась о том, чтобы я знала, кем являюсь в этих четырёх стенах. Лёгким источником выгоды, удовольствия, только за кров и еду. Слишком дешёвая цена за такое желанное существо вроде меня.
Лицо заметно меняется, но не выражает ещё больше печали, чем до этого. Просто становится другим. Более пустым и сломленным, словно во мне прямо сейчас спешно затухает последний огонёк надежды, наивности и невинности, веры во что-то доброе и светлое, безвозмездное. Рука на бедре кажется таким маленьким элементом в сравнении с тем, что происходит внутри. Стеклянным взглядом смотря уже куда-то в пустоту, а не за твоими действиями, я легко киваю в ответ на твои слова, не распознавая каждое из них, но прекрасно понимая посыл. Уши приподнимаются, а хвост осторожно дотрагивается до твоей руки, призывая обратить на себя внимание, прерваться на мгновение.
— Я сама, — слышится выражающий принятие, смирение полушёпот.
Я перекладываю руку с колена на свои шорты, поддеваю их большим пальцем и спускаю чуть ниже, открывая вид на обыкновенные скучные белые трусики. Но на этом я замираю. Понимаю то, что не знаю, нужно ли мне раздеваться вообще.
Короткий, нервный смех вырывается из моего рта.
- Нет, нет. Ты не поняла меня.. моя маленькая.. кошечка.
Моя рука начинает сильнее сжимать плечо. Мой взгляд устремляется на твоё лицо, твои голубые глаза. Изучая, понимаю что это выражение лица последнее что могло бы меня заинтересовать в тебе. Безразличие, пустота, будто кукла без души, не то зачем я затащил тебя сюда.
Убираю руку с бедра, поправляя твои шортики в обратное состояние. Затем хватаю твою руку, и начинаю сжимать посильнее.
- Вижу ты не такая невинная как я мог подумать. Ничего, скоро ты узнаешь много нового.
Могло показаться что если бы я приложил еще чуть больше силы, то мог непоправимо сломать маленькую ручку. Меня отвлекло приятное ощущение чего-то мягкого. Хвостик, так вовремя прошелся по моей руке. Моя слабость, мой криптонит. Я освобождаю твою руку, хватаясь за конец хвостика.
После твоих слов я поворачиваю голову на тебя, снова всматриваюсь в твои глаза, пытаясь выцепить в их выражении какие-то намерения или желания, однако тут же отворачиваюсь, почувствовав давление на своём плече. Испуганный взгляд смотрит за тем, как пальцы впиваются в нежную плоть, а рот приоткрывается от недоброго удивления. Дыхание становится тяжёлым, взволнованным, я легонько дёргаюсь, не выдержав и попытавшись вырваться, но всё тщетно. Это сулит только больше боли, и я прекращаю, признав здесь поражение.
Голова резко поворачивается к руке, как только боль начинает ощущаться уже там, и свободной ладонью я хватаю тебя за запястье, которое, кажется, не могу даже полностью обхватить, и надавливаю на него, зажмурив глаза.
— Н-не надо, пожалуйста! — я вскрикиваю, снова попытавшись вырваться из твоей хватки.
На удивление, это удаётся, пусть и только частично. Едва ли справляясь с таким напряжением, обе руки я выставляю перед грудью, сжимаю кулачки, продолжая держать глаза закрытыми и тяжело дышать. Хвост пытается обвить твою руку, но вместо этого только оказывается в твоей ладони, поэтому замирает. Наконец, слышится всхлип, и по моей щеке стекает слеза, пока что единственная, но такая чистая, блестящая, драгоценная. Рот открывается, чтобы о чём-то сказать, о чём-то попросить, но среди неровного дыхания и тремора так и не произносит ничего внятного, только издаёт нелепые звуки, отдалённо напоминающие начало какой-то фразы.
Твои жалкие попытки сопротивления меня как позабавили, так и начали возбуждать. В какой-то момент я даже слегка расслабил хватку, дав твоей маленькой ручке освободиться. Будет смешно, если ты подумаешь, что освободилась своими силами.
Хватка на плече прекращается, рука снова возвращается на голову, цепляясь и гладя одно ухо. Вторая же рука без усилий держит хвост, проходясь от конца до видимой середины.
- Вот что я тебе скажу.
Для того чтобы ни одно слово не пролетело мимо твоих растерянных ушек - хватка снова возвращается за волосы, и я поворачиваю твою голову так, чтобы твои глаза, смотрели ровно в мои.
Этот жалкий, сопящий открывающийся сверху на твоё лицо вид, вызывает у меня улыбку.
- СЛУШАЙ И ОТКРОЙ ГЛАЗА.
Громко крикнул чтобы окончательно привлечь твоё внимание.
- Если ты думала, что снимая свои шортики, или что ты там обычно делала у прошлых хозяева хватит для расплаты за твоё нахождение здесь, то очень тебя огорчу.
- Мне не нужно твоё разрешение чтобы стянуть с тебя одежду, и уж тем более чтобы ты делала это за меня.
- Ты будешь делать то, что я скажу, и будешь послушным животным, каким, впрочем, и являешься.
Отпускаю твою голову, но не хвост.
- Если что-то не нравится, то отведу тебя туда, где ты будешь молить лишь о возможности встать и дышать, позабыв о том, что такое тепло и еда.
Блеф в конце был слишком очевиден. С другой стороны, даже если бы ты умоляла отпустить тебя или сбежать, я бы тебе не позволил. Дать надежду и выбор, было ровно то что я планировал.
Переносить мир вокруг становится немного легче, когда ты наконец отпускаешь моё плечо. Помогает и упавшая на голову рука, напоминающая мне о том, что существование далеко не обязательно кроется только в боли, а при каких-то условиях я заслуживаю и милости. Но длится это, однако, недолго. Только мои руки расслабляются и я тянусь, чтобы вытереть слезу, как внезапный насильный поворот головы и крик в чувствительные уши, тотчас опустившиеся до своего предела, заставляет меня широко раскрыть глаза.
Не моргая, совсем окаменев, я смотрю на тебя, затылком прижимаясь к твоей ладони. Совершенно не до хвоста, и прикосновений к нему я не чувствую, а только внимательно слушаю твои слова, затаив дыхание. Каждое из них, столь прямо и жестоко описывая моё положение, тянет мои уголки губ ниже, как и голову, пытающуюся в страхе опуститься, будто бы я пыталась как-то спрятаться. Поддерживать зрительный контакт невозможно. Слишком страшно, напряжённо, чтобы плакать. Ладони, лежащие между ног, нервно потирают друг друга.
Освобождённая голова понуро опускается вниз, таким обилием эмоций и информации полностью истощённая, в ближайшее время не желающая работать совсем. Уши продолжают лежать, словно став мёртвой частью тела.
Украдкой я на пару мгновений смотрю в сторону дверного проёма, определённо желая просто уйти. Может, ты заметишь этот жест и всё же позволишь это сделать. А если нет, то остаётся только надеяться на то, что я пробуду здесь не так долго. Или на то, что кто-то, возможно, каким-то чудом придёт на помощь. Хотя пока что ведь всё не настолько плохо.
Определённая гордыня, а может некоторая вера в лучшее, не позволяет мне признать твоё превосходство гласно, согласиться с твоими словами, признать установленные тобой положения и правила. В то же время, я прекрасно осознаю, что не имею выбора. Запястье всё ещё болит после твоей хватки, как и немного ноет плечо. Ссутулив спину и расслабив хвост в твоей руке, я опускаю голову и еле заметно киваю, громко проглотив слюну, боясь что-либо сказать или спросить.
- Ц, ц, ц.
Недовольно цокаю языком.
- Не вижу счастья и радости в твоём ответе. Зачем мне питомец, который так понуро и без любви к своему хозяину будет занимать у меня пространство в квартире?
Отпускаю хвост.
- Снимай носки, и слезай с дивана. С таким отношением, ты не заслуживаешь находиться на нём.
Показываю пальцем ниже перед собой.
- Сядь здесь. И теперь, передвигайся по квартире только как настоящая кошечка.
Выражение недовольства, возможно, в любой другой момент заставило меня спохватиться и исправиться, но сейчас внутри моей головы творится слишком многое, чтобы я стала унижаться словесно. Физически, без слов, а жестами и поведением это даётся легче, ведь требует меньше мыслей и осознанности Тело меньше связано с чувством собственного достоинства, самоуважения, чем слова и идеи, мышление.
Оборачиваюсь на тебя, словно ища в твоём взгляде, выражении лица подтверждение серьёзности твоих слов, подтверждение того, что всё это не было и не является до сих пор какой-то игрой или шуткой. И, не дождавшись чего-то, что меня бы обнадёжило, я поджимаю ноги, чтобы медленно снять с них белые носки, которые я просто бросаю возле дивана. Босые стопы опускаются на пол, с непривычки немного прохладный, а затем я сползаю со своего места, встаю на четвереньки и разворачиваюсь к тебе лицом.
Но требование ведь было именно сесть, и через пару мгновений я отрываю ладони от пола, оставшись только на коленях. Это неприятно. Вес мой сам по себе небольшой, да и вовсе меньше нормы, но, судя по моему ставшему немного хмурым выражением лица, стою на коленках я, возможно, и вовсе впервые.
— Пожалуйста, я буду послушной, только... — не решаюсь попросить словесно, но смотрю на диван, на место, где недавно сидела. Кажется, физический дискомфорт всё же способен менять мои взгляды.
- Ц.
Нагибаюсь, и приставляю палец к твоему рту, указывая что сейчас твой ротик должен быть на замке. Я прекрасно знал что хоть в квартире и было достаточно тепло по сравнению с улицей, но прохладный деревянный паркет, пусть и не сразу, но должен был начать хорошо влиять на любого, кто бы решил на нём находится достаточно долго.
- На все свои четыре лапки. Кошечка.
Совершаю жест пальцем из позиции верх в вниз. Сам же облокачиваюсь на спинку дивана и включаю телевизор, начинаю смотреть его, лишь изредка поглядывая за тем, чтобы ты выполняла приказ правильно. Время было на моей стороне.
Около 15 минут жду. Можешь обратиться как раньше, так и по окончанию окончании.
Я скрещиваю глаза на пальце, что дотрагивается до моих губ, и, поняв намёк, поднимаю взгляд на твоё лицо. Каких-либо попыток выглядеть ещё более жалко, строить глазки, вызывать к себе сострадание, я не предпринимаю, уже прекрасно зная, что это не сработает. Хвост ходит из стороны в сторону, подметая пол, выражая недовольство, но этим наверняка являясь отрадой для твоих глаз.
Последующим требованием, на самом деле, ты оказываешь мне большую услугу. Я перебираюсь обратно на четвереньки, и теперь у меня появляются две новые опоры в виде рук. Коленям становится гораздо легче. Хвост, в конце концов, находит своё место у моих голых ног, обнимает их, немного согревая и щекоча шерстью.
Уши резко дёргаются в сторону телевизора, как только ты его включаешь, но я не оборачиваю голову, продолжая смотреть на тебя. Только спустя где-то минуту, заметив то, как ты совсем за мной не следишь, я начинаю вертеть головой по сторонам, но быстро успокаиваюсь и просто опускаю её вниз, прикрыв глаза. Такое глупое занятие, и ради чего?
Единственным моим развлечением становится прослушивание передач, но и это вскоре перестаёт разбавлять скуку, скорее наоборот начинает давить. Разум пытается зацепиться хоть за что-то, и все чувства обостряются. Холод на коже, пустота в желудке. Я пришла сюда в надежде на то, что мне помогут с этим, но теперь ты по непонятной для меня причине наоборот заставлял страдать. Ничего не даётся бесплатно, но я даже не знаю сколько мне нужно вытерпеть и подождать. Отсутствие ответов вызывает бессильную злобу, которую приходится держать в себе.
Несколько раз я выхожу из своих раздумий, чтобы посмотреть на тебя и, увидев то же самое безразличие, опустить голову вновь. Несколько раз я громко и натужно вздыхаю, пытаясь обратить на себя внимание, но никак иначе не выражаю непослушание. Пятнадцать минут оказываются вполне посильным сроком, но, судя по тому, как под конец я вовсю переминаюсь с ноги на ногу, с руки на руку, вряд ли я сумею выдержать ещё минут пять.
Если первые минут десять я показательно почти не обращал на тебя внимания, то вот последние пять, я всё ждал, ждал твоих стонов, жалобных криков, хоть чего-нибудь. Не верю своим глазам, как эта исхудалая малявка столько выдержала?
Под самый конец, наконец замечаю что тебе уже визуально неприятно, тем не менее время подходит к концу.
Пожалуй я недооценил твоё состояние. Придётся помучать тебя куда подольше и по изысканнее прежде чем ты начнёшь умолять.
Щёлкнув пультом я выключил тараторящий телевизор. Честно говоря меня тоже он не особо развлекал, куда интереснее было изредка поглядывать на твои подёргивающиеся ушки. В этом мы бы сошлись во мнениях.
Кладу руку на твою голову, и поглаживаю. Не желая, но принимаю тот факт что ты выдержала.
- Чтож. Не хотелось бы признавать, но ты справилась. Можешь возвращаться на диван, садись рядышком. Но помни, как кошечка.
Хоть какое-то слово, внимание с твоей стороны становится лучшей наградой, как бы сильно я не хотела признаваться в этом себе же. Глаза тотчас же поднялись на тебя, уши выпрямились, как и осанка. Я и не пытаюсь скрывать своё счастье, не хватает разве что улыбки. Но сама суть сказанного, правда, обескураживает. Вместо еды лишь диван, но всё же хоть что-то.
Наверное, ты ожидаешь какой-то устной благодарности, но я не желаю так унижаться. Оправданием моему молчанию становится то, как ты заткнул меня ранее, и поэтому в ответ я только киваю. Затем подползаю к предыдущему своему месту на диване и забираюсь на него вместе с ногами, которые располагаю сбоку от себя, в твою сторону. Мягко и тепло. Лишаться такой привилегии вновь не хочется.
Наблюдаю за тобой. Гордая, но уже начинающая понимать что к чему, это хорошо. Большего пока и не ожидаю.
- Ты что-то хотела сказать или спросить? Сейчас у тебя есть хорошая возможность это сделать. Но помни, кошечки иногда мяукают, и мурчат.
После своих слов я подношу ладонь сбоку к твоей шее, и несильно почесываю горло. Жест вполне привычный для домашних животных, но вот какие ощущения и смысл следуют от него для человека остается загадкой.
В основном я смотрю на твоё лицо, но мои глаза изредка прыгают чуть выше.
Пауза, которую я беру для того, чтобы обдумать свой вопрос и стиль, частоту издаваемых кошачьих звуков, как раз позволяет тебе положить на мою шею руку, кажется, чуть ли не способную обхватить её полностью. Дыхание замирает, замираю и я, пока тело напрягается и выпрямляется, словно натянутая струна. Среди этого только хвост продолжает неподвижно лежать в ногах. Становится предельно очевидно, что своей шеей я дорожу особо сильно, но, впрочем, вскоре расслабляюсь, поняв, что дело только в почёсываниях. И всё же издаю рявк недовольства, замаскированный под просто неумелое мяуканье.
— Когда мы... мя... поедим? — для пущего эффекта после вопроса ещё немного мурлыкаю, позволяя твоим пальцам чувствовать вибрации в моём горле.
Приятная вибрация от мурчания проходит по моим пальцам. Это определённо доставляет мне большое удовольствие. Ко всему прочему, замечаю движение твоего тела от прикосновения. Нет, дело было не в том, что ты боялась, а в том куда я дотронулся. Решаю проверить эту догадку.
- Поедим? Хм.
Моя рука прекращает почёсывания, и медленно начинает обхватывать твоё горло, но не с целью придушить, а скорее посмотреть на изменение в твоём взгляде.
- Я вот скоро пойду перекушу, а ты... Зависит уже от твоего поведения. Всё что ты сейчас заслужила, это находиться на диване рядом, и то временно.
Дальнейшие действия прерывают мысли о том, что, возможно, далеко не каждая твоя манипуляция пытается причинить мне вред. Только я фокусируюсь на ожидании ответа, начав воспринимать руку если не приветливо, то хотя бы просто спокойно, как та же рука вонзает нож в спину. Стоит только твоим пальцам продвинуться дальше, надавить самую малость, как прежнее напряжение, едва ли способное стать ещё сильнее, возвращается. Круглые глаза опускаются на твоё запястье, руки тянутся туда же, но замирают в воздухе, в нескольких сантиметрах от своей цели.
Инстинкты требуют пробовать сопротивляться, не позволять тебе так легко воздействовать на столь важную часть тела. Здравый смысл говорит о том, что любое сопротивление бесполезно, сделает только хуже. Эта неопределённость, этот раздор провоцирует чуть ли не физическую боль, скапливающуюся где-то в груди. Через пару мгновений приходит осознание того, что я уже проиграла вдвойне, показав как и свою слабость, так и неспособность постоять за себя. И от этого тоже не становится лучше.
Твои слова среди этой внутренней разрухи проходят совершенно мимо ушей, тоже прямых и напряжённых.
- Ну же, попробуй.
Не отпускаю руку, но и не усиливаю хватку. Слишком забавно наблюдать за этими метаниями маленькой кошечки. Играть с её чувствами доставляет мне удовольствие. Её нерешительность, но в то же время желание сопротивляться выглядят просто умилительно. Интересно, очень интересно что она будет делать если я...
Второй рукой кладу обе твои руки на свою, призрачно намекая чтобы ты попыталась сопротивляться. Хочу чтобы ты еще сильнее ощутила что у тебя даже шанса нет на спасение. Конечно если ты вдруг догадаешься укусить или поцарапать, мне придётся тебя выпустить, но осмелишься ли ты так поступить? Или будешь терпеть до самого конца в полном повиновении?
Повторяю свои слова еще раз.
- Давай, попробуй.
Совсем немного усиливаю хватку, причиняя уже дискомфорт.
Ещё больше хаоса среди моих чувств сеют твои дальнейшие действия, смысл которых я не понимаю. Всё становится похожим на некий абсурдный сон. Не могу доподлинно сказать, что по-настоящему заставляет меня чувствовать себя лишь твоей игрушкой: или то, как ты буквально издеваешься над моими желаниями, нелепыми попытками отвоевать себя, своё тело, свои права, или то, насколько мелкими мои ладони выглядят в сравнении с твоим запястьем.
Я крепко жмурю глаза и немного мотаю головой, ломаясь, всем видом давая понять, что не хочу в этом участвовать. Хочу проснуться, хочу прекратить, но усилившаяся хватка как назло заставляет меня действовать.
Тонкие пальцы всё же впиваются в твою плоть, дрожа от напряжения. Суставы болят. Начинают дрожать и сами руки. Это больно, и наверняка даже больнее, чем тебе. Короткие ногти, к несчастью, не могут повредить твою кожу. К делу пытается присоединиться и хвост, кажется, помня свой предыдущий успех, но лишь немного не дотягивается, от волнения где-то запутавшись.
Не очень приятно, но ощутимо чтобы наконец прекратить эту забаву. Отпускаю свою руку, отталкивая твоё тело так, что ты падаешь спиной на диван. Даю отдышаться. Наверняка она ничего не понимает, но тем лучше. Думаю что пора заканчивать играться, пора ей наконец начать отрабатывать свой кров.
Пока ты приходишь в себя, встаю с дивана чтобы раздеться. Рубашка летит неподалёку, вслед за ней и штаны.
Говорить что-либо сейчас не вижу смысла, ты скорее всего ничего не услышишь. В последний раз, взглядом прохожусь по твоей одежде. Короткие шортики как по мне совершенно тебе не идут, а вот свободная маечка идеально так колыхается на этом плоском теле.
Справившись с напастью, мои руки продолжают висеть в воздухе, словно теперь обороняясь уже превентивно, а не контратакуя. Глаза, впрочем, остаются закрытыми, в любом случае не позволяя мне реагировать. Немного приятно. Маленькая, фиктивная, но победа.
Триумф длится недолго. Сильный толчок, неожиданный, наконец заставляет меня открыть глаза. Я громко выпускаю из лёгких весь имевшийся в них воздух и, упав спиной на диван, столь же громко делаю вдох. Ноги и хвост, оказавшиеся на весу, опускаются обратно, а я мотаю головой и выпрямляюсь. Хватает ума понять, что ты позволил это сделать намеренно. Бежать нет смысла, бежать некуда, и как раз самым ужасным элементом моего положения является зависимость от тебя.
Обращаю своё внимание на тебя я как раз к тому моменту, когда ты лишаешься большинства одежды. Я ненадолго задерживаю дыхание, поджимаю ноги и руки, пытаясь казаться более маленькой, незаметной, но более ничего не предпринимаю. Грядущее кажется лучшим, чем рука на шее или голодная смерть.
Уверен, увидь кто другой, такое милое создание, которое от страха стало превращаться в ещё более уменьшенную копию себя, то предложил бы помощь или что-то еще, но, к твоему сожалению, тем незнакомцем которого ты встретила на улице, оказался я. Могу ли я корить себя за то, какой я есть? Не думаю.
По крайней мере сейчас ты пришла в себя и обратила внимание на меня, а значит и слова теперь дойдут до тебя лучше.
- Сейчас, ты отработаешь свой кров на эту ночь.
Стоя в одних носках, трусах, и белой футболке, я смотрел на тебя. Такую маленькую, ничего не способную. Даже несмотря на одежду находящуюся на тебе, только один твой внешний вид заводил меня так, что это было видно по распухшим трусам. Вот чтобы ты делала ночью на улице? Кого бы ты там встретила? Ладно, эти мысленные рассуждения совсем не подходят к такому моменту.
Приблизившись, я хватаю тебя за ноги, распрямляю их чтобы стянуть так не нравившиеся мне шорты. Тебе больше они не понадобятся.
Продолжая бездействовать, я только немного киваю. Даже не тебе, не в ответ на твои слова, хоть и полностью понимая их смысл. Скорее просто себе. Хоть что-то, что мне более или менее знакомо, что я понимаю лучше, чем стояние на четвереньках или удушье. И, если верить и доверять тебе, именно так я наконец заслужу удовлетворение своих потребностей.
Хоть мне и страшно, что заметно по трепету и взгляду, так или иначе выражающему беспокойство, наблюдая за твоим наступлением, бежать мне некуда. Некого просить о помощи. Нет смысла умолять тебя о чём-то, и я прекрасно это осознаю.
Дрожь в ногах останавливается, но не сама по себе, а лишь потому, что ты их фиксируешь. Я не сопротивляюсь, зная, что иначе будет больно, и моё тело легко поддаётся любым манипуляциям, словно тряпичная кукла. Под шортами показываются уже знакомые белого цвета трусики. Хвост прячется где-то сбоку, руки же я убираю за спину, банально не зная куда их деть. Футболка немного задрана, частично оголяя худой, плоский живот, где-то до впалого пупка.
Расправившись легко с шортиками, я не широко раздвигаю твои ноги, и наслаждаюсь показавшимся видом. Худые ножки, бёдра, в конце которых скрываются такие совершенно обыкновенные, ничем не примечательные белые трусики, обтягивающие так желанную мной цель. Открывшийся вид на живот особо не привлекает моего внимания и я иду выше, желая лицезреть всё до конца. Запускаю одну руку под футболку, исследуя тело до совсем крошечных выпуклостей, по центру которых должен находиться тот маленький выступ плоти, при сжатии которого ты должна будешь начать показывать мне другую свою сторону.
Дальше взглядом прохожусь выше по шее и так до лица. И что я вижу? Снова это покорное, почти ничем не наполненное выражение. Я просто обязан вдохнуть в него жизнь. Если эта мелкая нечто думала что всё что я желал это её жалкое тело, то нет, она ой как ошибалась.
- Покажи свой истинный облик.
Негромко говорю в твою сторону, но особо не надеясь, что ты поймёшь смысл сказанного, продолжаю своё действие.
Поставив одну ногу промеж твоих чтобы ты не могла свести их вместе, рука что мгновение назад лежала на груди, задирая майку перемещается на шею, и уже с привычной, как в прошлый раз силой начинает её сжимать. Другая рука идеально фиксирует твои руки, зная что ты точно попытаешься ими что-то предпринять.
Не приходится прилагать много усилий для того, чтобы раставить мои ноги в сторону, проникнуть к таящейся между ними драгоценностями. Я сама способствую твоим движениям, чувствуя малейшее давление и поддаваясь ему, направляя части тела именно туда, куда ты их подталкиваешь. Голова немного приподнята, а взгляд следит за твоими руками казалось бы бесцельно, просто немного удивлённо, с устремившимися ввысь бровями. Уши, сейчас совершенно ненужные, просто поджаты.
Упавшая на живот, а затем поднявшаяся ближе к груди ладонь отчётливо чувствует дыхание и сердцебиение, ставшие уже более тяжёлыми и частыми. Зная разницу, контраст между нами, я бы не удивилась, если бы твоя рука каким-то чудом и вовсе сумела бы полностью обхватить мою талию. Спина самую малость выгибается дугой, словно прижимаясь к тебе посильнее. Прикосновения мужчины, тем более в той области, определённо заставляют что-то чувствовать. Если не огонь, то хотя бы просто пару искорок где-то внутри. Я не знаю, что будет дальше, но в это мгновение я ловлю себя на мысли о том, что расплачиваться подобным образом не так уж и плохо.
Внимание переключается с собственных ощущений обратно на тебя, как ты произносишь свою фразу. Смысл её действительно не слишком ясен. Истинный облик, как если бы я скрывала сладострастную часть себя? Имитировать удовольствие, похоть? Распознав слова именно так, я издаю громкий стон, очевидно фальшивый, и выпускаю из лёгких весь воздух, что становится фатальной ошибкой.
Именно в это мгновение ты перехватываешь мою шею, вызывая уже знакомую реакцию. Оцепенение, как если бы котёнка хватали за шкирку, но только в моём случае ещё и страх. Руки, верно, сразу же пытаются взяться за твоё запястье, но никак не могут вырваться из твоей ладони. Тебе вполне достаточно одной руки, чтобы контролировать обе мои, которые я к тому же любезно сложила вместе минутой ранее, за спиной.
Футболка не прикрывает совсем ничего, оставляя на виду мой живот, немного торчащие рёбра, скромную грудь и её нежные розовые соски. Глаза испуганно смотрят на тебя, а зрачки превращаются в точки. Рот приоткрывается, и из него вырывается негромкий хрип, но скорее от неожиданности, случайности, чем от полноценного удушья. Ты владеешь каждым моим вдохом и выдохом, которые я, пусть и с трудом, но ещё могу совершать. Пальцы отчётливо чувствуют, как множество мышц сокращаются и расслабляются, пульсируют, когда я дышу. Мои руки, поняв тщетность любых попыток освободиться, просто расслабляются и, кажется, выучив урок, не станут ничего предпринимать даже если ты их отпустишь.
Наслаждаюсь этим взглядом. Даже несмотря на мою хватку твои руки перестают пытаться выбраться из западни, понимаю что моей руке там делать больше нечего. Убираю её из-за спины, и утыкаюсь одним пальцем в прекрасную, маленькую розовую выпуклость на теле, нежно играясь с ней, то нажимая, то водя по кругу. Чего нельзя сказать о руке на шее, хватка не прекращается. Контроль каждого твоего вдоха и выдоха определённо держит меня в особом интересе.
Продолжаю сжимать твоё горло, но теперь с передышкой отпуская на короткие моменты давая тебе вдохнуть и выдохнуть. То, как ты жадно хватаешь воздух в попытках надышаться, должно учить тебя что даже воздух, саму основу жизни тебе надо будет ценить и заслуживать.
Так продолжается ещё несколько минут, пока твоё лицо начинает принимать не совсем естественный для него вид, а сознание погружается в совсем отдалённые дали. Всё же мне надо чтобы ты была здесь со мной, а не отдыхала пока твоё тело расплачивалось за всё. Иначе как ты научишься ценить то, что имеешь?
Какое-то время ты точно еще будешь приходить в себя, а пока. Рука с шеи начинает медленно, словно плот по реке, протекать по твоему телу, цепляя всё на своём пути, пока наконец не добирается до краешка трусиков. Спустившись по ткани еще ниже, начинаю чувствовать рельеф твоей совсем крохотной впадины, она еле заметна, но через слой мягкой ткани всё еще прощупывается.
Слепо обрадовавшись освобождению, мои руки, стоит только твоим отступить, вырываются на поверхность и, как и в прошлый раз, направляются в сторону твоего запястья, но теперь останавливаются существенно дальше от него. Я закрываю глаза на мгновение и с усилием выдыхаю, с раздражённым и несколько злобным почти что рыком. Не хочется испытывать ещё больше боли или ограничений. Даже если руки бесполезны, ничего не могут поделать, я всё равно желаю иметь их на свободе, чувствовать то мнимое владение ситуацией, которое они дают. Смирившись со своей судьбой и осознав, что даже если я на что-то и способна, то время для этого всяко ещё не пришло, я покорно убираю руки обратно за спину и открываю глаза вновь.
Взгляд тут же падает на палец, что покоится на моей груди, угрожая вот-вот начать ласкать чувствительное место. Первое же прикосновение заставляет меня прервать свой долгий, тяжёлый вдох, и выпустить из лёгких весь воздух, за который я так отчаянно боролась. Корпус немного дёргается, а лицо, несмотря на свою бледность, краснеет, но ввиду удушья совсем немного, еле заметно.
Спустя с десяток секунд ласк соски предательски напрягаются, наливаются кровью, непременно говоря тебе о том, что твои прикосновения не остаются незамеченными, а либидо у меня, так или иначе, присутствует. Дышать становится тяжело даже с теми небольшими перерывами, что ты даёшь, и я приоткрываю рот, скалю зубы, но не от ярости, а лишь от напряжения. То и дело из горла слышатся нелепые, забавные хриплые звуки, когда я пытаюсь дышать уже даже сквозь сильную, цепкую хватку, не дожидаясь мимолётного её послабления. Бёдра плотно прижимаются к твоему колену, что держит их расставленными в стороны, не позволяя смыкаться. В глазах темнеет, голова начинает кружиться. Ещё чуть-чуть, и я определённо не выдержу. Ты замечаешь какие-то неловкие движения моих плеч. Кажется, руки мои или в буквальном смысле запутались за спиной, или я из последних крупиц силы воли сдерживаю их от нападения. Сознание становится пустым. Я перестаю понимать, почему оказалась здесь, за что страдаю, отчего не сопротивляюсь. Кроме настоящего момента, в который я близка к смерти сильнее, чем когда-либо ещё в своей недолгой жизни, нет ничего.
Я широко открываю глаза. Громкий, прерывистый выдох, столь звонкий, что лёгким эхом расходится по комнате, следует за тем, как ты наконец освобождаешь мою шею. Затем идёт столь же неестественный, беспокойный вдох. Эти звуки судорожно чередуются, сменяют друг друга, пока я продолжаю жадно глотать отобранный у меня воздух, сейчас не думая совершенно ни о чём. Лицу возвращается краска, в глазах вновь появляется невидимая, но явно недостающая ранее искра. Обе ладони сразу падают на шею, защищая её от возможного повторного нападения да успокаивая кожу, травмированную давлением твоих пальцев. Ноги успокаиваются, расслабляются, а хвост, ранее неподвижный, начинает невольно стучать по дивану. В выпрямившихся ушах тоже снова восцаряет жизнь.
Твои прикосновения отходят на второй план. Стоит тебе только чуть надавить на промежность, как из моего рта доносится негромкий, короткий писк, но не похоже на то, что сейчас я вообще осознаю причину этой реакции. Любые ласки незначительны в сравнении с тем, какое блаженство я испытываю просто дыша воздухом, даже в душной квартире кажущимся таким свежим.
Меня абсолютно, а тебя? Единственное что очень печалит это отсутствие времени на нормальный темп постинга...
Меня тоже. Просто волнуюсь, мало ли. А время это ничего, не переживай.
Не ты одна наполняешь комнату похотливыми вздохами, моё дыхание тоже становится тяжелее. Если до этого я был на пределе только смотря на твоё тело, то теперь, лаская, я ощущал чистую эйфорию от прикосновения к такому маленькому и беззащитному созданию.
Я чувствовал, что ты была полностью в моей власти. Я мог. Я хотел, делать всё что с тобой захочу. Осознания этого факта сводило меня с ума. Мои пальцы, играющие с твоим маленьким розовым выступом, который ощутимо стал набухать и становиться куда мягче, хотят нажимать и тянуть его посильнее, словно боясь потерять его из виду. Твоя маленькая делать на груди так сильно будоражит меня. Взгляд, моё дыхание, всё направлено на твоё лицо, мне нравится наблюдать за тем, как ты изгибаешься от получаемого удовольствия. Как твой ротик производит на свет такие чарующие звуки, тихим эхом отражающиеся от стен квартиры. Твои руки, так жалко лежащие на шее заставляют меня на секунду задуматься что ты бы хотела продолжить моё недавнее развлечение с ней, но нет, по твоей реакции было понятное обратное. Эта небольшая деталь хорошо доказывает мне что ты хочешь жить и боишься.
Мысленно, я даже рад что случайно не перегнул палку, чуть тебя не задушив на месте. Это событие действительно могло бы сильно испортить сегодняшний день. В знак твоей стойкости, я решаю делать всё немного по-другому чем планировал до этого. Ты заслужила это удовольствие, не буду отнимать его новой пыткой твоего разума и тела.
Рука внизу наконец решает вторгнуться в трусики, обойдя ткань сбоку, мои два пальца оказываются прямо над тонюсенькой полоской промежности, они начинают медленно раздвигать её. Чувствую сильное тепло от твоей нежной плоти внизу.
Грудь всё ещё судорожно поднимается и опускается, невольно ластясь к твоим пальцам, но вскоре эти движения замедляются, принимая только немного учащённый темп, характерный для лёгкого возбуждения, а не отчаянной попытки восполнить нехватку воздуха. Ладони продолжают оберегать шею, пока моему уму не возвращается трезвость. Нежные ласки вызывают доверие, призывая меня расслабиться. Наверняка это было лишь разовым испытанием, и ту измученную часть тела, наверняка способную переломиться от слишком сильного давления только одной твоей руки, ты оставишь в покое. Или, в конце концов, найдёшь другую цель, или насильно уберёшь мои руки, что не составит труда. Я отпускаю шею, хочу положить руки на грудь, но, столкнувшись там с рукой твоей, кладу их на живот. Футболка совсем немного выпрямляется, теперь прикрывая ключицы, но самые чувствительные и нежные части моего тела так и остаются беззащитными для твоих глаз и прикосновений.
Дыхание вновь становится тяжёлым, как если бы теперь меня чуть придушивала невидимая рука, но в этот раз я наоборот стараюсь это подавлять, пусть и не умело, порой издавая хриплые гортанные звуки, свидетельствующие о том, что пытаюсь выдыхать я гораздо тише и спокойнее, чем требует организм. Я не хочу, боюсь показывать своё возбуждение. То, насколько сильное воздействие имеют лишь поверхностные ласки. Не желаю признаваться ни себе, ни тебе в том, кто кто-то, кто совсем недавно заставлял меня беспричинно признавать, теперь делает мне приятно и сам получает от этого удовольствие, если верить издаваемым тобой звукам.
Твоя рука опускается к самому сокровенному, и я, сама того не осознавая, немного раздвигаю ноги, способствуя твоему продвижению. Пальцы ощущают небольшую каплю влаги, сформировавшуюся у девственного лона. Я закрываю глаза, откинув голову назад, как и убрав подальше хвост, словно он мог тебе мешать. Стоны продолжают быть глухими, подавленными, но лишь изредка среди них вырывается один честный, полноценный, предательски портящий ту холодную иллюзию, что я пытаюсь выстраивать. Тело неестественно напряжено, и предельно очевидно, что я просто изо всех сил пытаюсь подавлять его лёгкую дрожь.
Твой взгляд, твоя реакция... Наконец, внимательно последив за тобой, я улавливаю, что ты оказалась не той бродяжкой, какой я себе представлял. Твой недавний жест, когда ты лишь по одному моему намёку стала спускать с себя шортики, заставил меня думать, что ты, как и большинство брошенных, никому не нужных вещей, была попользована, испорчена уже не один десяток раз. Но что я вижу теперь? Подделать такую реакцию ты бы никак не могла, это была что ни на есть самая настоящая невинность, такая хрупкая, ещё не испытывающая весь спектр взрослых утех.
Я вижу, что ты сдерживаешься, боишься раскрыться, и мой взгляд снова спускается чуть ниже, на шею. Твои руки уже лежат где-то там, внизу, снова открыв этот такой уязвимый и очень чувствительный участок тела. Я прямо чувствую, как кровь пробегает по твоим венам, пульсируя на совсем недавно прижатом участке, так маня снова начать свою экзекуцию. Мой взгляд слишком уж упорно продолжает сверлить твою шею.
Не сейчас. Мои пальцы внизу чувствуют, что твоё тело, в отличие от лица, выдаёт твои потаённые желания и не может этого скрывать.
Ты откидываешь голову, я решаю спускаться вниз. Приблизив своё лицо к твоему подбородку словно для поцелуя, но нет, опускаю его до шеи и медленно прохожусь языком по тонкой коже. Я знаю, что это может напугать тебя или привлечь внимание. Поэтому голова спускается достаточно быстро чуть ниже, к набухшему, маленькому сосочку, начиная языком играть с ним, иногда беря в рот и посасывая. Рука, лежащая на груди, давно уже съехала в сторону и лежала на диване, лишь под самый конец, так удачно нащупав что-то мягкое и пушистое, начала проходиться уже по нему. Я спускаю с тебя трусики, кидая в сторону, следом вниз дивана летят и мои, обнажая мой вставший, подрагивающий член. Снова идёт прикосновение к этой деликатной части тела, но теперь уже палец, который смотрелся бы достаточно большим для такого места, пытается нащупать вход в эти прекрасные врата, в попытке начать их изучение.
Твоё дыхание щекочет шею, и ещё до того, как на неё опускается язык, я снова показываю полную ужаса реакцию. Глаза жмурятся, а грудь вместе с животом поднимаются в таком вдохе, словно, безусловно, хотят вобрать в себя весь весь воздух мира. Только я убрала руки, как уже жалею о том, что ослабила бдительность, доверилась, и я непременно бросилась бы на защиту столь важного места вновь, если бы там не было твоей головы. Губы шевелятся, чтобы начать что-то говорить, но, так не произнеся и не звука, вновь смыкаются. Я понимаю, я знаю, что только я скажу любое слово, немного опустошу лёгкие, и ты мгновенно этим воспользуешься, начнёшь свою пытку.
Прикосновение чего-то тёплого и влажного заставляет меня мгновенно дёрнуться, и лишь спустя секунду, когда начинает работать сознание, а не инстинкты, приходит понимание всей сути происходящего. Тебе даже не следует меня душить, потому как я прекрасно делаю это и сама. Я издаю громкий стон, вкладывая в него всё то, что имею в груди. Стон, полный облегчения и удовольствия. Затем следует судорожное дыхание, чересчур частое, резкое и короткое, отдалённо напоминающее то ли смех, то ли пик блаженства. Играться с моими чувствами и нервами, прививать мне новые страхи и рефлексы оказывается слишком легко.
Этот нездоровый, по-видимому, всё же смех, перерастает в подлинные стоны удовольствия, когда твой рот принимается ласкать мой сосок, такой податливый и маленький, нежный, словно он, столь беззащитный, не имеет права существовать в этом мире вовсе. Я больше не скрываю своё влечение, свою похоть. Со всем тем, что мне пришлось пережить в столь короткий промежуток времени, хочется наконец отдаться чему-то, что приятно просто по своему определению. Тело, больше не скованное моими попытками скромничать, бороться со всеми ощущениями, наконец начинает дрожать в полной мере, в каком-то смысле даже ластиться к твоим рукам. Я глубоко киваю в пустоту, не зная, что хочу этим сказать. Возможно, даю своё согласие, которое тебе, впрочем, всё равно не требуется. И едва ли я осознаю всю ценность моей невинности, первых прикосновений мужчины, если вообще понимаю, что у этого есть хоть какая-то цена.
Чувствуя, как тянешь мои трусики вниз, я ненадолго свожу ноги вместе, облегчая твою задачу, затем расставляю их обратно, ещё шире. Аккуратное лоно, являющееся лишь небольшой щёлочкой посреди тонких, нежных складок. Ни единого волоска. Поверхность немного блестит от той капельки, которую твои пальцы нащупали и размазали ранее. Создаётся впечатление того, что кроме моих же пальцев, таких тонких и соразмерных, к тому месту не прикасался никто, не прикасалось ничто. И, от первого опыта, как только принимаешься пытаться проникнуть внутрь, я слегка выгибаю спину, издаю очередной стон. Хвост, за которым я совершенно не слежу, действует сам по себе, напрягается в твоей руке, будто пытаясь вырваться.
Твой ритм тела становится слишком предсказуемым. Не в силах справляться или уже окончательно смирившись и отдавшись удовольствию твоё тело и стоны прямиком указывают что ты уже дошла и получила нужную порцию удовольствия. Я заканчиваю свои ласки. Моя голова удаляется от твоей груди. Раньше нависавший над тобой, я отстраняюсь, переставляя обе свои руки на твою талию. Немного хожу по ней руками.
Мои большие пальцы сходятся и касаются друг друга, настолько твоя фигура тонкая. Несмотря на остановку прямых ласк, мой взгляд совершенно не остыл, дыхание не замедлилось. Наоборот, он стал напоминать взгляд хищника, прицелившегося на свою жертву, и готовящегося на последний бросок. Моё дыхание замедлилось ещё сильнее. Если в моих глазах ты была кошечка и мурлыкала, я же сейчас издавал тяжёлый звук рычащей собаки.
Кошунь с твоего позволения я вернусь к небольшим постам. Что-то слишком тяжко начинает идти в ином случаи. У себя оставляй как удобно тебе.
Чтобы полностью отдаться удовольствию, я переношу руки с живота и убираю куда-то за голову, откинутую на край дивана, однако серьёзные, уже настоящие ласки прекращаются быстрее, чем успевают начаться. Прикосновения крепких, но заботливых рук и языка пропадают, вызывая если не недовольство, то просто множество вопросов. Глаза я, впрочем, продолжаю держать закрытыми, наслаждаясь послевкусием, к тому же подогреваемым крупными ладонями. Впервые я ловлю себя на мысли о том, что эта разница между нами может быть приятна. Ты способен ласкать слишком крупные области, участки моего тела без лишних усилий.
Но слишком долгое отсутствие продолжения всё же заставляет меня открыть глаза, приподнять голову, посмотреть на тебя, и, стоит только моему взгляду встретиться с твоим, как глаза сразу замирают в одной точке, перестают моргать. Страх медленно возвращается на моё лицо, контрастируя со всё ещё имеющимся на нём блаженстве, кажется, даже с лёгкой улыбкой. Счастливое мгновение пропадает, возвращая меня в реальность, полную неоднозначностей и сомнений.
Руки плавно тянутся обратно к остальному телу. Кажется, я думаю, что если делать это достаточно медленно, то ты и вовсе не заметишь мои движения.
Как же мне нравится играться с твоими чувствами. Видеть, как ты, буквально мгновение назад начинавшая стонать от удовольствия, сейчас снова переходишь в некую растерянность с лёгкой примесью страха. В любом случае, это было ненадолго.
- Своё удовольствие ты уже получила, теперь настала моя очередь.
Моё перевозбуждённое и наполненное силой тело с лёгкостью позволяет мне сначала поднять тебя в воздух, ненадолго задержав перед собой, а затем усадить на свои коленки. Хотя что-то мне подсказывает, такая лёгкость переместилась бы и без особых усилий.
Я откидываюсь на спинку дивана. Между нашими лицами совсем небольшое расстояние, но даже не смотря на позу, я со взглядом полным похоти, смотрю на тебя сверху вниз. Твои ноги расставлены, сейчас ты сидишь на моих коленках повернувшись ко мне лицом. Мой член так приятно трётся о низ твоего живота, даже задевая то что чуть ниже. Одна моя рука ложится на твою попку, чуть обходя её к основанию хвоста. Ей я планирую в скором времени властвовать над ритмом твоего тела, задавая такт и скорость дальнейшего нашего курса. Вторая, более скромно обвивается вокруг спины, неспешно гуляя от лопаток до поясницы.
Губы приоткрываютмя в удивлении после твоих слов, ожидании неладного. Моя всё ещё влажная от твоего языка шея прекрасно помнит, как именно ты получаешь удовольствие, и непроизвольно я наклоняю, поджимаю голову, сделав очередной глубокий вдох. Но в этот раз выдыхаю почти сразу, понимая, что пока ещё слишком рано запасаться, и пытаясь тебя обыграть, спровоцировать придушить в якобы самый выгодный момент, когда я, наоборот, при малейшем движении готова наполнить лёгкие снова. Впрочем, все мои стратегии оказываются бесполезными, когда выясняется, что ты имеешь другие планы.
Паника отчётливо прослеживается во взгляде, когда ты начинаешь меня поднимать. Лёгкое как пёрышко тело в действительности не требует много усилий, и наверняка ты мог обойтись только одной рукой. Я забавно перебираю ногами в воздухе, ища опору. По этой же причине, как только мы оказываемся друг напротив друга, мои ладони падают тебе на плечи, пытаясь за что-то зацепиться. Футболка падает вниз, прикрывая грудь и всё остальное, что находится выше уровня твоих рук. Наконец, ты садишь меня к себе на колени, и я в очередной раз удивляюсь нашей разнице в росте, смотря на тебя снизу вверх.
Это не так плохо, как я подозревала ранее. Я не распознаю садизм, желания причинить мне боль, зато основание члена несильно, но приятно трётся о мою промежность, в момент первого соприкосновения, наиболее неожиданного, заставив меня издать стон и на мгновение прищурить один глаз. Чувствуя тепло горячей плоти на животе, я опускаю взгляд, чтобы наконец впервые увидеть, с чем имею дело, но, к несчастью, к тому моменту ты уже убираешь руки, отчего футболка опускается ещё ниже, поверх члена, прикрывая его тонкой тканью. И всё же я продолжаю смотреть, изучая хотя бы силуэт.
Разгуливающие по моему телу ладони даруют неподдельное удовольствие, а пальцы, взявшиеся за ягодицу, словно призывают меня к проявлению инициативы. Я готова на это, зная, что приятно будет и мне. Бёдра начинают неспешно, легонько совершать поступательные движения, заставляя моё лоно тереться о налитый кровью ствол. Глаза продолжают смотреть вниз, а руки всё так же лежат на твоих плечах. Тяжёлое дыхание щекочет твою грудь. Выражение лица отражает эгоистичное удовольствие, говорит о том, что для меня это скорее является мастурбацией, чем занятием обоюдным.
Без особых усилий, ты сама стимулируешь меня там, внизу. Непередаваемые, наиприятнейшие импульсы нахлынывают на меня, когда головка члена при каждом твоём движении задевает небольшие губки. В эти моменты я начинаю надавливать на тебя руками, только усиливая свои ощущения.
Во время этого процесса, моя рука со спины, плавно начинает перетекать куда-то вниз, составляя компанию второй руке находящейся там. Наступает момент, когда я силой останавливаю твою нижнюю часть тела и приподнимаю ненамного в воздух. Ты чувствуешь, как прислоняешься ко мне, а что-то большое начинает упираться в то место, которое ты так усиленно натирала только что. Моё дыхание становится прерывистым, я жажду как можно сильнее наказать маленькую эгоистку, но найти этот маленький вход, а уж тем более проникнуть туда сразу становится непростой задачей. Одна рука оставляет твою ягодицу и спускается к нужному месту, чтобы помочь телу в этой задаче. Пока ты приподнята и находишься ближе, у меня появляется возможность наклонить голову и чуть ли не упереться в твои волосы. Делаю несколько глубоких вдохов питаясь твоим ароматом.
Спасибо за игру, отвалился спать.
Продолжая совершать свои робкие, но столь эффективные фрикции, я прикрываю глаза, а лбом упираюсь в твою грудь. Хватка на плечах становится довольно крепкой, мне нужна опора, но, к счастью для тебя, как тебе же и известно, выдержать мой вес крайне легко. Нежные стоны заполняют комнату, что совсем недавно являлась для меня чуть ли не камерой для пыток, а сейчас же кажется своего рода если не раем, то, по крайней мере, пространством, где нет места ни для чего, кроме удовольствия. О том, что ты способен мне навредить, я и вовсе забываю, а давление твоих рук, прижимающих наши тела друг к другу, заставляет думать, что я делаю всё правильно.
Хочется большего. Тереться друг о друга ещё сильнее, усерднее, плотнее, и, недолго думая, я открываю глаза и убираю руку с твоего плеча, чтобы опустить её и поддеть пальцами край футболки. Наконец, моему взгляду открывается и источник всех приятных ощущений. Я не изучаю его слишком долго, только отмечаю на нём небольшой блеск от собственной же влаги. Ткань же единственного предмета одежды несколько раз подворачиваю, подношу ко рту и зажимаю меж зубов, снова открывая внешнему миру грудь и живот. Но волнует меня не это. Теперь, когда ничего не стоит между мной и твоим членом, я надавливаю на него ладонью, чтобы сильнее прижать к своей промежности. И, судя по моей же реакции, по странному стону, сочетающему в себе невинную радость от успеха вместе с греховной похотью, это работает. Я направляю ствол открытой ладонью, не пробуя за него держаться, но, сравнивая диаметр его и длину моих пальцев, можно предположить, что я вряд ли даже смогу обхватить его полностью.
Слишком долго этот новый стиль ласк, придуманный мной, не длится.
Только я успеваю войти в своеобразный транс, как ты меняешь позу, и я поднимаю на тебя вопросительный, вовсе слегка недовольный взгляд. Недовольство это, впрочем, уходит почти мгновенно, потому как я вдруг вспоминаю все твои слова. Да, на мгновение вспоминаю, с кем нахожусь наедине, и снова становится страшно. Хочется сбежать обратно в мир плотских утех, и ты позволяешь это сделать, а я же снова опускаю взгляд туда, под таким углом ничего не видя, но всё равно пытаясь как-то заглянуть.
Головка упирается в щёлочку, едва ли достаточно влажную для проникновения. Само по себе это приятно, но возможное продолжение этого акта снова вдруг начинает пугать. Я пытаюсь соотнести недавно увиденные размеры со своими пальцами, которые всё равно способны были причинить дискомфорт при неаккуратных движениях, и не представляю, как ты вообще собирался поместиться внутрь меня. Возникают воспоминания о том, как пальцы по неопытности слишком сильно надавливали на тугие стенки или попадали в самые неправильные места и резко упирались в мембрану, вызывая боль. Нервно сглатываю слюну. Взгляд возвращается на тебя, требуя ответы, а, в случае их отсутствия, умоляя прекратить.
Маленькая кошечка снова изменилась в лице. Жаль, что она выбрала не лучший момент для своего вопросительного взгляда. Разгорячённое тело побуждало меня как можно скорее приступить к тому, ради чего она и была сюда притащена, но решив проявить немного терпения до самого приятного, я решаюсь приостановиться на время.
С помощью руки, мне наконец удалось найти вход туда, куда я так желал. Как и думал просто так попасть вовнутрь не получится, но прилагая усилие от рук, всё должно пойти по плану.
Не желая тратить сейчас время на болтовню, я возбужденным голосом словно рычу.
- Что такое? Я же уже сказал. В награду за твою стойкость, перед тем как приступить к делу, я решил позволить тебе получить удовольствие, но эта часть закончилась, теперь дело за мной.
Уставился на твоё лицо, желая запечатлеть каждое его изменение во время процесса. В доказательство своих слов, не убираю руку внизу, чтобы член под давлением не выскользнул в сторону, второй рукой, сжимая ягодицу, начал насаживать миниатюрное тело сверху, пытаясь попасть внутрь. Шляпка головки стремилась узнать, насколько приятно может оказаться в тебе.
Руки просто свисают вниз, как и футболка, которую я уже выпустила изо рта. По мере того, как сказанное усваивается наивным и затуманенным похотью сознанием, моя гримаса плавно переходит в сторону уже прекрасно тебе знакомой. Я спускаюсь с небес на землю, возвращаюсь в реальность, в одно мгновение вспомнив о своей роли в твоём замысле, вспомнив твои слова и интересы, и, в конце концов, наконец понимаю, что твои намерения действительно серьезны. Мой взгляд вновь теряет всякий блеск, пока в голове витает множество вопросов, обращённых то ли в пустоту, то ли к какому-то высшему существу, если оно существует и способно дать ответы, спасти. Лицо, выражающее печаль, разочарование и нотки злобы, но в то же время красное, растаявшее от возбуждения, выглядит очень жалко и очень смешно одновременно. Этот раздор между настоящим и будущем, между телом и разумом отлично прослеживается в моей мимике и в моём поведении. Во вздохах, возбуждённых, взволнованных, отдалённо прослеживаются крупицы ресентимента. Я осознаю свою беспомощность и беззащитность. Пока ты владеешь и манипулируешь моим телом словно куклой, я ничего не могу поделать и, несмотря на всю ненависть, вынуждена принимать это удовольствие плоти. Вынуждена наслаждаться им. И это обиднее, унизительнее всего.
Я несколько раз пытаюсь оттолкнуть тебя, но с тем, как ты держишь меня, как наши тела близки друг к другу, эти удары, и без того слишком слабые, как если бы я не могла отбиться даже от какого-нибудь мелкого зверька, вовсе оказываются полностью бесполезными. И тогда я, уткнувшись головой в твою грудь, просто сдаюсь. Решаю замереть, закрыть глаза, не сопротивляться, но и не проявлять инициативу. Ладони неохотно падают на твою талию. Уши упираются тебе то ли в шею, то ли в подбородок, а хвост изредка стучит по твоим ногам. Дыхание ласкает твою кожу. Пальцы, сильнее впившиеся в упругую плоть, провоцируют внеочередной приглушенный стон и намекают на то, что совсем скоро всё начнётся.
Пока что лишь кончик дотрагивается до сокровенного места. Первые сантиметры проходят через наружные складки, со всех сторон щедро одаряясь теплом, влагой, давлением. Мне почти не больно, а всё так же приятно, но я знаю, что это лишь начало. Достаточно одного несильного рывка, чтобы наконец проникнуть внутрь. И, зная мою анатомию, мои пропорции, одной только головки наверняка будет уже достаточно, чтобы пустить кровь, навсегда отметить моё тело как использованное, сделать этот день поистине незабываемым.
Твои попытки сопротивляться, пусть и на грани бесполезности не остаются незамеченными, но такая сила меня сейчас лишь больше возбуждала, нежели чем причиняла дискомфорт. То, как ты смиренно обмякла, смирившись со своей участью, будто ожидая, когда всё быстро подойдёт к концу, меня совершенно не устраивало.
Рука направлявшая мой член поднимается и хватает тебя за волосы, поворачивая твою голову так, что ты смотрела мне в глаза.
- Смотри на меня, мелкая сучка. И не строй такую гримасу, я же знаю, что тебе хорошо.
Я громко засмеялся. Смех вперемешку с жутким возбуждением превращал мою речь в прямое издевательство. Рука всё ещё не отпускала твои волосы, пропустить такой момент, который мог произойти всего раз в твоей жизни я не планировал. Даже без помощи руки, член уже был направлен в нужное место и плотно упёрся в проход, дальше, сторонняя помощь ему не требовалась.
- Приятного аппетита.
Последовало очень медленное, словно пытающее нанизывание твоего, как бы не сопротивляющегося тельца. Рука держащая сзади имела полный контроль над тобой, а удерживание головы не давало и шанса на любые действия. Мой рот слегка скукожился, брови свелись. Злоба с лица начала стираться, заменяясь блаженством, я ощущал как шляпка начала погружаться в тебя, одаривая меня несметным удовольствием. Я жаждал пока она полностью скроется внутри. Думать, что весь член мог бы разом оказаться в тебе было слишком абсурдным, но вот одна верхушка, другое дело. Сейчас она была моей целью. Я прекрасно был осведомлён о возможностях твоего маленького тела, и случайно разорвать всё внутри приведя тебя к неизбежной и мучительной смерти не входило в мои планы на вечер. Игрушка должна была служить мне еще какое-то время, прежде чем быть выброшенной на свалку истории.
Ты лишаешь меня даже банального права забыться, замкнуться в себе, и, под натяжением волос, мне приходится поднять голову на тебя. Веки не спешат открываться вплоть до того, пока ты не проговариваешь своё желание вслух, и тогда твоему взгляду снова предоставляется вид моих покрасневших, стеклянных глаз, негласно молящих о пощаде. Только смех даёт мне последнюю передышку, и я жмурюсь от страха, но, как он стихает, я не решаюсь продолжать вести себя плохо, и вновь поднимаю взор на тебя. Совсем скоро всё случится, и даже ощутимая дрожь субтильного тела не может этому воспрепятствовать. Ты слишком близок, чтобы не осуществить задуманное, и, как бы мои бёдра не трепетали, член, твёрдо упирающийся во вход, неизменно следует за ними.
Следующую фразу почему-то я воспринимаю отдельно от происходящего. Голод напоминает о себе. Немного шире открываю глаза, будто на мгновение поверив, что в это мгновение произойдёт чудо и ты объявишь всё это лишь шуткой, однако последующие действия развеивают эту иллюзию.
Моё лицо становится кривым, я прищуриваю один глаз, а изо рта доносятся забавные, жалкие хриплые звуки. Стенки, и без того тесные, обхватывают твою головку ещё более туго ввиду напряжённых мышц, не желающих пускать тебя внутрь, отчего мне же и больнее, но ничего с этим поделать я не могу. Тебе определённо приходится прилагать немалые усилия, чтобы продвигаться дальше, но это вознаграждается теплом, пламенем расходящимся по твоей головке. Горячая, узкая плоть обхватывает член столь сильно, что может показаться, что его вовсе невозможно будет вынуть обратно наружу.
Но совсем скоро кончик упирается в некоторое препятствие, столь лёгкое и хрупкое, но, среди остального блаженства, всё же ощутимое. Я резко дёргаюсь, замираю в напряжении, сильнее хватаюсь за твою талию, ещё не показывая чего-то, что могло бы тебя порадовать. Но лишь через секунду, пока ты продолжаешь движение, всё кардинально меняется. Я издаю громкий крик, слишком громкий, беспокойный для этой квартиры, возможно, слышный даже с улицы. Головка чувствует, как ткань перед ней натягивается и натягивается, пока в один момент наконец не уходит с пути, по-видимому, окончательно растянувшись.
Тёплая алая жидкость начинает стекать по твоему члену, нашим бёдрам и, в конце концов, отдельными каплями даже на диван. Из моих же глаз, в свою очередь, начинают ручьём течь слёзы, пока я зарываюсь головой в твою грудь, уже усмирив свой крик, но всё ещё громко плача, всхлипывая, наваливаясь на тебя всем своим небольшим весом, пытаясь хоть как-то совладать с болью. Тонкие пальцы мёртвой хваткой впиваются в твою кожу, но скорее первее переломаются от напряжения сами, чем сумеют причинить тебе вред.
То что я и ожидал. Твои крики так божественно разносятся эхом по квартире. Твой плач ласкает мои уши. Единственное о чём я ненадолго начинаю беспокоится, что первый, самый болезненный вырвавшийся твой крик был действительно громким. Хорошо, что сейчас день, скорее всего все квартиранты были на работах.
Рука отпускает твои волосы. Похоже боль была настолько сильна что ты даже под конец смогла вырваться из хватки и что-то там начать сопеть мне на груди. Ну и пусть. Застать твоё первое выражение лица было бесценно, этого мне хватило.
Теперь обе мои руки находились на обоих твоих маленьких полупопиях, крепко держа, и контролируя весь такт нашего занятия. Несмотря на твой плач, останавливаться или прерывать этот процесс я ни в коем случае не планирую. Твои пальцы, служили больше массажем для моей грубой кожи. Хорошо, что у тебя не было ногтей, иначе пришлось бы принять меры. Всё что мне открывается для обозрения внизу это макушка твоей головы, да вялые ушки. Я еще не знаю о том, что ты успела заделать мой диван своей кровью, хоть и не по своей прихоти. Да и сам, как-то этой возможной проблемой не особо озадачивался.
Теперь, ощущая как целая головка помещается внутрь, хоть и в тесноте, но двигается, начинаю заниматься настоящим сексом. Поднимая твоё крохотное тельце вверх, я почти полностью вытаскиваю член, чтобы потом медленно насаживать вновь. Стараясь каждый такт заходить чуть глубже. Не знаю на сколько меня так может хватить. Ощущения от такой тугой, но в тоже время приятно обволакивающей киски буквально бьют молотом удовольствия по моему мозгу.
Так вырвалась, больно же было, всё ок. Если хотел, то продолжил бы держать и тянуть за них.
С каждым вдохом я немного отстраняюсь, чтобы затем, на выдохе, вполсилы удариться головой о твою грудь, в бессильной злобе проклиная тебя за все страдания, что я вынуждена испытывать по твоим садистским прихотям. Острая боль медленно если не уходит, то, по крайней мере, становится более привычной и контролируемой, однако страдания от того, как ты насильно раздвигаешь стенки моего лона, никуда не деваются. Слёзы падают на твою кожу, на футболку, стекают по щекам на губы, заставляя меня их слизывать. Я надеюсь на то, что страдаешь и ты. Что тело, не созданное для таких размеров, а, возможно, и не созданное для любовных утех вообще, способно делать тебе больно, не пускать тебя, сопротивляться.
Но, если верить твоим реакциям, это далеко не так. Ты не только не останавливаешься, но и продолжаешь с, кажется, ещё большим усердием, словно наоборот наслаждаясь этими условиями. С осознанием того, что я и правда являюсь только лишь беспомощной игрушкой в твоих руках, я поднимаю взгляд обратно. Красные глаза, мокрые насквозь с растрёпанными ресницами, немного прищуренные, зачем-то смотрящие на тебя, словно пытаясь воззвать к несуществующей морали. Лицо, налитое кровью, полностью залитое слезами. Прижатые к волосам уши столь плотно, будто придавленные сверху невидимой силой. Раскрытые губы, уголки которых опущены вниз, частично обнажают зубы и подхватывающий слёзы язык. Мысли о том, что моё тело действительно подходит идеально, вызывают страх. Тугое лоно является для тебя не жестокими тисками, а прекрасной насадкой, столь приятно обхватывающей твою плоть.
Не хватает совсем немного усилий, чтобы прогнать тебя, но даже если бы дело обстояло иначе, ты просто бы сперва разработал это узкое отверстие пальцами. Нынешняя же тонкая грань обеспечивает наиболее возможное удовольствие для тебя, и наисильнейшую боль для меня. Едва ли утром ты мог подумать, что этот вечер проведёшь именно так. Этот день навсегда запомнится нам обоим, но в диаметрально противоположных ключах.
Вторая фрикция даётся чуть легче для нас обоих. Стенки кажутся более приветливыми на уже исследованной глубине, но дальше всё такие же напряжённые, и, чтобы их расставить, снова приходится прилагать былые усилия. С каждым новым толчком плоть в самом буквальном смысле всё сильнее принимает, запоминает очертания твоего члена, не больше и не меньше. Случайно, не совладав с ощущениями и движениями собственного тела, я прокусываю губу, и тёплая кровь начинает заполнять рот и стекать по подбородку, смешиваясь со слезами. Сильнее всего среди этого, впрочем, меня тревожит неоднозначное удовольствие, очень слабо выраженное, но всё же присутствующее. Несмотря на боль, тело должным образом реагирует на стимуляцию, и я не знаю, стоит ли мне сопротивляться этому чувству, или же отдаться. Я боюсь к нему привыкнуть. Привыкнуть именно к смеси удовольствия и боли.
В блаженной улыбке, пыхтя, ловлю твой внезапно поднявшийся взгляд. Мне сложно оценить весь спектр и глубину твоей обиды и ненависти ко мне. Твоё лицо настолько заплакано и выглядит жалко, что вызывает у меня лишь новую порцию короткого хохота. Я бы посмеялся и дольше над твоим положением, но твоя нижняя часть слишком сильно меня не отпускает. Что ты там фантазируешь и думаешь ли вообще о чём-нибудь, меня волнует сейчас меньше всего. Не могу сосредоточиться ни на чём другом кроме как насиловании тебя. На протяжении всего процесса твои тщетные попытки защиты, противостояния, лишь сильнее возбуждали меня. Если бы ты впилась в мою кожу зубами, да даже полезла бить меня своими хилыми культяпками, боюсь из-за приближающегося экстаза я бы это просто проигнорировал и закончил своё дело.
Мои глаза наполовину начинают прикрываться, тело заметно подрагивает, дыхание становится рывками. Руки хватают твои ягодицы уже почти не сдерживая силы, сжимая всё сильнее и сильнее, не говоря о прилагаемых усилиях по скорости и силе тактов. Я теряю тебя как личность, в данный момент кроме твоей настолько узенькой щелки, которая даже спустя столько времени и усилий продолжает обхватывать мой член настолько сильно, будто кажется что он там увязнет навечно. Несмотря на то, что я проникаю всё глубже, кажется, что сам проход, наоборот, только сужается. Природа этого юного, неразработанного тела настолько прекрасна.
В моей голове целый фейерверк из удовольствий, из горла начинают вырываться звучные хрипы, я на пороге экстаза. Ещё немного и я опустошу всё во внутрь тебя, совершенно не задумываясь о последствиях.
В очередной раз я спотыкаюсь, понадеявшись на лучшее, но теперь хотя бы обжигаюсь не столь горячо. Твой смех безразличен, ведь я уже ничего не ожидаю. У меня имеются более серьёзные проблемы, не оставляющие места для всё тех же переживаний, которые ты вынуждаешь испытывать, словно банально не умея обращаться со мной хорошо. Я знаю, что для тебя являюсь только бесчувственной куклой, существующей для удовлетворения твоих желаний, и мне пора смириться с этим, ведь всё равно ничего не изменится от моих протестов.
Ещё несколько фрикций, раскрывающих дальнейший путь, и темп движений возрастает так, что я более не могу поддерживать зрительный контакт, пока моё лёгкое тело спешно подпрыгивает вверх и опускается вниз, а вместе с ним подпрыгивают и футболка, короткая причёска, хвост. Изо рта продолжают лететь небольшие красные капли. Я смотрю куда-то в пустоту, уже совсем не на тебя, а потом и вовсе закрываю глаза, но продолжаю крепко держаться за твою талию.
Член, скользящий по уже по привыкшему влагалищу, к тому же обильно смазанный выделениями и кровью, теперь двигается гораздо более свободно. Далеко, крайне далеко от того, чтобы ты ничего не ощущал, но в самый раз, чтобы от сильных толчков перейти к беспорядочным быстрым. Я не могу доподлинно распознать, насколько глубоко ты входишь в меня, но, судя по возвратившейся сильной боли, головка сталкивается с чем-то, с чем совершенно не должно, и теперь к сиюминутным страданиям прибавляются и страхи касательно моего здоровья. Былые стоны же, всё же содержавшие в себе какое-никакое удовольствие, теперь снова превращаются во вскрики агонии, слышимые с каждой фрикцией. Довольно быстро они становятся хриплыми. Воздуха определённо не хватает, а голос, кажется, так и вовсе в один момент срывается.
Ты допорюкивался до полного набора венерических заболеваний и теперь будешь гнить заживо
Замираю. Моё лицо и тело напрягаются, дыхание полностью останавливается. Руки как можно сильнее пытаются натянуть тебя на член, чтобы выстрелить во внутрь чем-то очень тёплым и вязким.
Происходит оргазм. Я чуть обмякаю, но через мгновение повторяю это действие и выстреливаю ещё и ещё.
Наконец слышится глухой хрип, голова ложится на спинку дивана, глаза закрываются. Я устало выдыхаю.
Моё дыхание замедляется, я дышу всё тише и реже. Твой плач или любые другие звуки начинают полностью доминировать в звуковой симфонии комнаты. Говорить сейчас нет сил, мне нужно время чтобы отдышаться. Мои руки теряют хватку давая твоему телу полную свободу воли. Член, ещё будучи в полном возбуждении рефлекторно продолжает подёргиваться, но с каждой секундой всё слабее и слабее, уменьшаясь в размере. Пару минут требуется моему телу чтобы прийти в себя, и вспомнить что ты вообще существуешь и присутствуешь где-то здесь.
Отсутствие опыта не позволяет мне судить о том, когда всё это закончится, а вместе с этим прекратятся мои мучения. Я точно знаю, что счёт идёт не на часы, но не могу определиться с минутами. Успею ли я сойти с ума или, возможно, вообще от чего-то умереть? Ответ на этот вопрос приходит довольно быстро, к моему огромному удивлению. За это короткое время, проведённое с тобой, я уже научилась ожидать самое худшее, но сейчас судьба решила впервые мне улыбнуться.
Горячее, густое семя заполняет мои небольшие недра, не готовые принять его в полном объёме, отчего оно почти сразу начинает вытекать наружу. Розового оттенка жидкость, смешанная с кровью, начинает стекать по бёдрам. Чувствовать её внутри себя немного приятно, но не настолько, как наконец обрести свободу. Будто бы ты продолжаешь мною пользоваться, я издаю ещё несколько визгов, но довольно быстро возвращаюсь обратно к стонам, постепенно переходящим от тяжёлых к нежным. Лоно хочет вернуть себе былую форму, и поэтому по мере того, как твой член ослабевает, медленно начинает его сдавливать, словно не желая отпускать, а умоляя о продолжении.
К счастью, я вовремя замечаю, как твои ладони тоже ослабевают, и немедля пользуюсь этим. Тело плавно поднимается в темпе, уже приятном для меня, пока последний сантиметр твоей плоти не оказывается снаружи. Из меня вытекает обильное количество спермы, падающее на член, мошонку и, в конце концов, диван, а я же из последних сил отталкиваюсь и грубо, с грохотом падаю на землю, затем переворачиваюсь на спину и устремляю пустой взгляд в потолок. То, насколько холодным кажется пол, меня волнует меньше всего.
Футболка задрана, демонстрируя живот и измученную промежность, видную среди немного расставленных ног, из которой продолжает вытекать густая жидкость, впитывающаяся в шерсть хвоста. Засохшая кровь на бёдрах, подбородке и шее, множество влажных следов на тонкой тёмной ткани единственного предмета одежды. Сквозь неё же выпирают возбуждённые соски. Дыхание всё ещё тяжёлое, отчего я кладу одну руку на грудь, а вторую продолжаю держать сбоку от тела.
Проходит ещё немного времени, и я начинаю слышимо плакать. Может, я в чём-то и сломалась, но пока что не настолько, чтобы не испытывать эмоции и сожаление.
Где-то рядом валяется остальная одежда, небрежно смятая, оставленная за ненадобностью. Не терпится надеть её вновь, даже поверх всей грязи на теле, чтобы ощутить хоть какую-то мнимую защиту.
Сознание понемногу возвращает меня в квартиру. Испытанный оргазм был куда сильнее множества прошлых. А эти ощущения от настолько тугой киски, так вообще были испытаны мною впервые. И теперь я мог с точностью сказать, что не приобрести зависимость от такого секса, было просто-напросто невозможно. Это так, мои размышления на потом, а сейчас..
Глаза открываются, возвращаю голову в привычное положение и осматриваю комнату. Диван, стены, телек передо мной, снова стены и кресло. Чего-то не хватает. Опускаю голову чуть ниже и рассматриваю полувялый, почти упавший член, но что меня удивляет это количество красно белой жидкости вокруг. Диван придётся хорошенько оттирать. Взгляд падает еще ниже. Наконец. Я вижу её.
Та беззащитная девочка, с такими милыми ушками и хвостиком, которая была так удачно встречена и приведена совершенно под благими намерениями, теперь, лежала передо мной голая на полу, после жестокого изнасилования. Тут же голова начинает заполняться твоим хныканьем. Да... пережила ты действительно многое для своего первого раза. Засматриваюсь на твою слегка приоткрытую промежность. Эти маленькие складочки, из которых так возбуждающе вытекают следы нашей недавней любви, снова начинают возбуждать меня. Одни мысли о твоей некогда невинной дырочки снова заставляют пробуждаться моё только что успокоившееся либидо. Член с болью пытается подняться. Слышится моё болезненное кряхтение. На второй круг заходить было бы слишком проблематично, надо размяться и выбросить тебя из головы на время.
Встаю с дивана и подхожу к тебе становясь сбоку. Пол скрипит под моим весом выдавая присутствие. Оглядываю тебя лежащую, плачущую. Меня так и манит продолжить что-нибудь с тобой творить, но впереди еще дела, да и какой-никакой отдых и небольшую награду, пусть и своим телом без особого желания ты заработала, так что решаю отложить более неприятные планы на потом.
- Эй.
Щёлкаю пальцами, слегка пинаю в бок ниже рёбер и громко говорю в твою сторону чтобы ты меня слушала.
- Не время валяться, вставай. Собери все вещи в две кучи, мои и свои. И майку сними кинь тоже, я скоро вернусь.
Поняла ли ты мои слова, услышала ли, меня мало волновало. Я отправился сначала на кухню, послышался шум холодильника и плиты, а затем уже в ванну, оттуда шум воды.
Отвалился, спасибо за игру коть.
Не замечая того, как ты приходишь в себя, я продолжаю пускать слёзы, пока в голове нет ничего, кроме абсолютной пустоты. Мне тяжело думать о пережитом, и я скорее концентрируюсь на физических ощущениях. На дрожи тела. На боли, что ещё остаётся внизу и во рту, где зубы неосторожно пронзили собой губу. Всё это временно. Всё это скоро пройдёт, кроме незабываемых воспоминаний, но и к ним я охладею, может, через десяток лет. По крайней мере, сейчас я в четырёх стенах. В безопасности не от тебя, но от всего остального мира, что может сделать мне ещё хуже.
Ни один звук не тревожит меня, пока я не ощущаю удар в бок, который воспринимаю молча, без, казалось бы, жалобного вздоха, что должен был вырваться. Я смотрю на тебя, и гримаса наполняется ужасом. Почему-то я уверена в том, что это конец. Что я полностью исполнила своё предназначение, и настала пора от меня избавиться. Ты намерен задушить, зарезать, как-либо иначе убить меня, и я сильнее вжимаюсь в пол, как бы пытаясь в него провалиться, чтобы сбежать. Хочется прекратить страдать, но ещё сильнее хочется жить. Кровь на моём лице тоже словно намекает на скорую кончину. Я готова клясться всем богам, что смотрю в глаза самой Смерти.
И только последующие слова, имеющие такой повседневный и однозначный характер, заставляют меня успокоиться. На меня ещё есть планы, и я облегчённо выдыхаю, никак не реагируя и не отвечая, только лишь провожая тебя взглядом.
Хочется отдохнуть ещё. Тело, голодное и после целого дня скитаний по городу уставшее, тем более лишено сил после таких бурных развлечений. Я не желаю служить тебе, выполнять твои требования, но сейчас дело в том числе касается и моих удобств, и мне нет смысла не повиноваться. Каждое движение даётся с болью, с огромным трудом, но заставлять тебя ждать мне слишком страшно. Я медленно поднимаюсь на четвереньки, не потому, что помню требование, а лишь потому, что это мой максимум на данный момент. Встав с пола, я понимаю, что подо мной уже образовалась небольшая лужица, а сама промежность продолжает быть источником капель на полу. Я боюсь столкнуться с твоим гневом, если оставлю где-то ещё следы, и поэтому, недолго думая, хватаюсь за край футболки, как раз достаточно длинной для такого, и вытираю им своё лоно. Тщательно, несколькими участками, чтобы точно впитать если не всё, то хотя бы большую часть. После точно так же вытираю пальцы, но уже о плечо.
Наконец я принимаюсь ползать по комнате, собирая одежду, как ты велел. Рубашка, штаны, трусы в одну кучу. Пиджак я не трогаю, не думая, что ты намерен его стирать. Носки, шорты и трусики в кучу другую. На несколько секунд встаю на колени, чтобы снять с себя футболку и бросить её к остальным вещам, теперь оставшись совершенно без одежды, но эта нагота меня не волнует. Ты и так видел всё, а за этот вечер произошли вещи гораздо более стыдные, чем демонстрация голого тела. Гораздо сильнее меня беспокоит только то, что теперь мы чересчур непринуждённо ведём совместный быт, а я даже будучи в ловушке должна притворяться, словно ничего не происходит. Даже будучи в ловушке вынуждена делать такие обычные вещи, характерные для мирной повседневности.
Теперь остаётся только ждать, что я и делаю, продолжая стоять на четвереньках, изредка вытирая глаза плечами от остатков слёз.
Извини, что не отвечаю.
У меня тянка ирл появилась и как-то неинтересно стало ерп заниматься. Да и я ей пообещал поменьше дрочить, чтобы вернуть чувствительность члену.
Вот половина поста, которую я успел написать:
Нору не смутило присутствие мужчины у огня, но определенно застало врасплох, вынудив инстинктивно прикрыть грудь, хотя в иной раз она ничуть не стеснялась своих женских прелестей.
Удивления прибавило то, что сидел перед ней не абы кто, а человек зажиточный, дорого одетый, которому явно не место в этом дешевом заведении. Может быть даже дворянин, которых Нора так презирала. Тех самых дворян, что росчерком пера посылают на войны сотни мужей, а потом отсиживаются в теплых замках вместо того чтобы самолично править войском. Тех самых, для которых жизнь простых людей и таких как она ничего не стоят. От мыслей о том, что человек перед ней может быть одним из них, её передернуло.
– Вообще-то я думала, что я буду здесь одна, – ответила полуобнаженная воительница на укор дворянина и показательно убрала руку с груди, как будто бы обозначая свою територрию, – а ходить круглые сутки в лифе неудобно, знаешь ли, – произнесла Нора и едва заметно улыбнулась.
если кто хочет, можете угнать моего персонажа и продолжить вместо меня. Еще раз прошу прощения у соигрока и всех наблюдателей.
>ирл
насмешил
Орейро наху. Этот случай войдёт в аналы брг вместе с доминатором конором и эльфийкой отменялкой из бордель треда.
Извини за задержку, буду ближе только ко вторнику/среде. 😢
> я ей пообещал поменьше дрочить, чтобы вернуть чувствительность члену.
Блять, какой кринж... Как она вообще согласилась встречаться с таким двачером-неудачником? Ты хоть не говори ей, что на дваче в игрушки текстовые рубишься, да и в принципе про двач не говори.
я сказал ей, она нормально относится. Да и она сама дрочила до этого много и тоже воздерживается теперь.
А, ну и я красивый просто. А на то что я двачер безработный ей пох.
Как мы без тебя теребонькать то будем...
Ушел за мылом и веревкой.
Понял. Ну, счастливой личной жизни тебе. Если закончишь это баловство, называемое людьми "отношения", пиши сюда, не стесняйся. Дядя Дорин всегда будет рад тебе.
22 мне. Просто до этого девушек не было.
Всё короче отстаньте от меня сами в свое ерп играйте...
Самое смешное что я этот тред и перекатил, чтобы играть ерп с анонами
>22
Блять, чувствую себя старым теперь. Деды под 40 присутствуют?
>этот тред и перекатил
Молодец сынок, пока остальные куковали, ты дело сделал.
на дайвинчике. Она сама мне написала, а я на тот момент был пьяный и не зассал с ней пообщаться, хотя она намного выше моей планки внешности. Не знаю, есть ли смысл дальше о ней рассказывать. Скорее всего вы не поверите мне просто.
Нихуево ты дал, братишка, хорош. Не, рассказывать не надо, да мы и так верим. Ты главное трахни её хорошенько за всех нас, за обездоленных рпшеров! Когда ты войдешь в неё, просто знай, мы будем с тобой, не бойся! Будем незримо наблюдать из-за плеча, словно духи-хранители, и поддерживать. Ты только не упусти эту рыбку, брат.
>У меня тянка ирл появилась
самая нелепая и лживая отмазка от сдрочившегося кумера
Спасибо, анон, постараюсь. Вложу в следующий трах всю свою ерпшную силу! Заставлю её стонать подо мной как похищенную эльфийскую принцессу под орочьим вождем! Как охотницу на монстров в лапах дракона! Как бордельная шлюха в объятиях странствующего авантюриста. Как... Ну ты понел короче.
Но о дрочке и вправду стоит забыть, иначе я просто не кончаю с ней.
Сынок, ксли ты с бабой кончить не можешь, либо она тебе не нравится, либо у нее пизда как ведро, в котором твой карандашик болтается.
а что в этом треде не дикая хуйня?
>>1600412
нет, просто я всю жизнь дрочил по 3 раза в день с сильным сжатием + она без резинки не хочет. До меня она девственницей была.
Короче всё, все замолчали. Это не биотред.
Это что такое блятьнахуй? Это какой слой жира уже потёк?
Девственницей с пиздой как ведро, в которой твой карандашик болтается, что кончить не можешь))))
А еще она любит фемдом и хочет привязать меня к стулу. Тоже охуел, что такое реально.
>>1599410
>>1599395
Я просто напоминаю ебальники жополизов, которые БЛАГОДАРИЛИ петушиную вниманиеблядь за перекат пустого говнотреда без шапки, без постов, без игры без нихуя, чтобы она тут его засирала своими вниманиеблядским слабоумным шизофантазерством.
Сидите теперь, репортите и надейтесь, что этого долбоеба удалят с пермачем, либо вот ваше "объединенное" ерп на следующие 1000 постов, лол, наслаждайтесь теперь, кретины.
Ха-ха! Ребят, смотрите, у нас тут тупой инцел затесался! Ха, инцел! Инцел, инцел, инцел! У тебя никогда так не будет! Ты, жалкий, умрешь в одиночестве и никто о тебе даже и не вспомнит. Ты никому не нужен и никто тебя не полюбит. Иди и сдохни!
Возвращаюсь. Выгляжу свежо, на мне уже другие носки, шорты и футболка. Хорошо просматриваемый силуэт внизу, доказывает что я без трусов, а набитые карманы говорят о том, что там что-то лежит. В руке у меня небольшое ведёрко воды, и тряпка. Судя по каплям попавшим на тебя, вода хоть и чистая, но холодная.
Моё отсутствие было куда дольше, чем ты скорее всего ожидала. Пока ты выполнив короткое поручение сидела и ждала, я успел перекусить, принять душ, и удалившись в комнату у входа переодеться, взяв оттуда пару вещей.
Ставлю ведро рядом с тобой, поблизости летит и тряпка. Осматриваю твои небольшие достижения. Вещи ты сложила верно, не придётся тебя как-то наказывать.
Мой взгляд плавно переходит на тебя. За столь казалось бы короткое отсутствие я почему-то успел хорошенько по тебе соскучиться. Не отрицаю, что это заслуга твоего тела, нежели личности. Осматриваю тебя с головы до ног. Твои пришедшие в себя после всего ушки снова становятся притягательным центром внимания для моего взгляда. Лицо хоть уже и немного приведённое в порядок, но красные глаза, следы слёз и крови на губах прекрасно напоминают о произошедшем. Само же выражение с каким ты бросаешь на меня опасающийся взгляд вызывает у меня лёгкий смешок. Такой маленький, дрожащий комочек, но всё ещё не до конца сломленный, блеющий надеждой на что-то хорошее, а возможно даже освобождение. Повторно испускаю тихую усмешку. Следуя дальше проходя соблазнительную шею, ты явно к ней питаешь какой-то трепет, это я заметил. Хотя, возможно ты просто боялась за жизнь, не исключаю и такой вариант. Грудь. Времени прошло уже много, видно что ты охладела, но прохлада в комнате заставляет тело всё ещё держать эти крохотные розовые комочки в напряжении, выглядит возбуждающе. То же, что было использовано мной по прямому назначению, сейчас почти не проглядывается, но вспоминая твою недавнюю позу, когда ты лежала на полу, пробуждает во мне достаточно сильное желание поскорее повторить этот процесс тренировки.
Не могу оторвать от тебя взгляда. Ногой отодвигаю кучи с бельём, превращая их в одну.
- Молодец, теперь приберись, чтобы и следа не осталось от того срача который ты здесь устроила. И себя там протри, не хватало мне дальше твоих разбрызгиваний крови по комнате.
Чуть позже, моя рука опускается до бугорка на шортах и начинает медленно его почёсывать.
У меня тянка ирл появилась и как-то неинтересно стало ерп заниматься. Да и я ей пообещал поменьше дрочить, чтобы вернуть чувствительность члену.