И вот, в недрах этого рынка возникает особая «каста избранных», которая возомнила себя хранительницей некоего природного капитала — женственности как собственности, принадлежности которой будто бы закреплены не трудом, не духом, не участием в общем деле, а одной только случайностью рождения. Эта каста, самоназванная «естественной», ведёт себя не иначе как мелкая аристократия нового типа: она претендует на исключительное право властвовать над пространством желаний, взглядов, восхищений и человеческих контактов.
И точно так же, как старая аристократия дрожала перед буржуазией — перед этими «выскочками», которые без родословной, но с предприимчивостью вторгались в их мир, — так же и вагинокапиталисты содрогаются при одном виде транс-женщин. Ибо перед ними — те, кто приходит не по «праву крови», а по праву собственной воли, труда и преобразования себя. Это для касты — удар нестерпимый: ведь само их превосходство оказывается не вечным, не природным, а социальной фикцией, такой же условной, как титулы и гербы старого дворянства.
Транс-женщина в их глазах — это революционерка «рынка телесности», та самая фигура, чьё существование ставит под вопрос саму идею наследуемого гендерного привилегия. Это — «угроза» не потому, что она чужая, а потому, что она разоблачает ложность самой системы, в которой вагинокапитализм строит свои хрупкие бастионы. Она показывает, что женственность — не монополия, не товар, не природная рента, а жизненный выбор, путь, движение, которое невозможно заключить в рамки рынка.
Вот почему вагинокапиталисты спешат выстроить баррикады:
— объявляют себя единственными «законными» представителями женского пола,
— создают идеологию «биологического права»,
— пугают масс обрушением традиции,
— а главное — стремятся изгнать транс-женщин из своих «кругов», как аристократы изгоняли буржуа с придворных балов.
Но история знает исход подобных конфликтов.
Как побеждала буржуазия, разрушая старые касты,
так и транс-женщины разрушают миф о гендере как о капиталистической собственности.
Их существование — это вызов товарному отношению к телу.
И их борьба — часть общей борьбы всех угнетённых за мир, где человек ценится не по «телесной ренте», а по человеческому достоинству.
И когда рушится этот последний бастион «природного превосходства», становится видно:
непримиримость вагинокапиталистов — это всего лишь страх,
страх потерять не естественное право, а монополию на символическую власть.
Ибо всякая монополия рушится, когда угнетённый смеет сказать:
«Я существую — и я буду».
Пиздец
Тем более, что всю свою историю коммунисты были максимально гомофобны и трансфобны, ЛГБТ-людей сажали в тюрьмы даже до сталинских законов о мужеложстве и отправляли в концлагеря после.
Так что идите-ка вы все нахуй, марксистские уебаны, и не пытайтесь к квир-движу примазаться.