Человека, который весь, без остатка, посвятил себя благородной и трудной борьбе за освобождение человека, за торжество коммунистических идеалов.
Весной 1966 года в Гаване состоялась конференция, на которой была основана Организация солидарности народов Азии, Африки и Латинской Америки. Че Гевара направил конференции послание с эпиграфом «Создать два, три… много Вьетнамов — вот наш лозунг», изложив в нём свои планы по разжиганию в Азии, Африке и Латинской Америке с помощью «интернациональных пролетарских армий» конфликтов подобных войне во Вьетнаме:
Каким близким и сияющим стало бы будущее, если бы на планете возникло два, три, много Вьетнамов …
…основной урок Кубинской революции и её главного лидера, урок, вытекающий из положения, которое они занимают в этой части планеты: «Что значит опасность, угрожающая одному человеку или даже целому народу, что значат их жертвы, когда на кону судьба человечества?».
Боливия
В ноябре 1966 года началась его партизанская борьба в Боливии. По приказу Фиделя Кастро боливийскими коммунистами весной 1966 года специально была куплена земля для создания баз, где под руководством Гевары проходили подготовку партизаны. В окружение Гевары в качестве агента входила Хайд Тамара Бунке Бидер (известная также по прозвищу «Таня»). Военные действия партизанского отряда под его командованием начались 23 марта 1967 года. Президент Боливии Рене Баррьентос, напуганный известиями о партизанах в своей стране, обратился за помощью к ЦРУ.
Против Гевары было решено задействовать специально обученные для антипартизанских действий силы ЦРУ. 15 сентября 1967 года правительство Боливии стало разбрасывать над селами провинции Вальегранде листовки о премии за голову Че Гевары в 4200 долларов.
Всё время пребывания в Боливии (11 месяцев) Че практически ежедневно вёл дневник, в котором главным образом уделял внимание недостаткам, ошибкам, просчётам и слабостям партизан. Партизанский отряд Гевары насчитывал около 50 человек (из них 17 кубинцев, 14 из которых погибли в Боливии, боливийцы, перуанцы, чилийцы, аргентинцы) и действовал как Армия национального освобождения Боливии (исп. Ejército de Liberación Nacional de Bolivia).
Он был хорошо оснащён и провёл несколько успешных операций против регулярных войск в сложной гористой местности региона Камири. Однако в августе-сентябре боливийская армия смогла ликвидировать две группы партизан, убив одного из лидеров, «Хоакина». Несмотря на жестокую природу конфликта, Гевара оказывал медицинскую помощь всем раненым боливийским солдатам, которые попадали в плен к партизанам, а позже освобождал их. Во время своего последнего боя в Кебрада-дель-Юро Гевара был ранен, в его винтовку попала пуля, которая вывела оружие из строя, и он расстрелял все патроны из пистолета.
Когда его, безоружного и раненого, захватили в плен и привели под конвоем к школе, которая служила правительственным войскам в качестве временной тюрьмы для партизан, он увидел там несколько раненых боливийских солдат. Гевара предложил оказать им медицинскую помощь, на что получил отказ от боливийского офицера. Сам Че получил только таблетку аспирина.
Плен и смерть
«Не было человека, которого ЦРУ боялось бы больше, чем Че Гевару, потому что он имел возможности и харизму, необходимые, чтобы направить борьбу против политических репрессий традиционных иерархий во власти в странах Латинской Америки" (Филип Эйджи, агент ЦРУ, бежавший на Кубу).
7 октября 1967 года информатор Сиро Бустос выдал боливийским специальным войскам место расположения партизанского отряда Че Гевары в ущелье Кебрада-дель-Юро.
«ЧЕ КОМАНДАНТЕ»
Пал ты в бою,
но свет твой не меркнет.
Над алым контуром Сьерры
пламенный конь вздымает
твой огнеликий профиль.
И молчанье твоё не безмолвно.
Как они не пытались
сжечь твоё тело, скрыть твой прах
под землёй, в безымянной могиле,
в гуще лесной чащобы, –
всё напрасно. Ты снова с нами,
Че Команданте,
товарищ.
Недолго скалили зубы Соединённые Штаты.
Гляди, как их перекосило
в долларовой постели.
Маска испуга сменила
ликующую улыбку.
Это твоё исполинское имя,
расстрелянное, но живое,
встаёт над бескрайней герильей,
жалит лучистым кинжалом
ночной небосвод Америки
и падает жаркой кометой
в гущу неистовых оргий.
Ты знал, что так будет, Гевара,
но скромность тебе не позволила
раньше сказать об этом,
Че Команданте,
товарищ.
Ты в каждом из нас: в индейце,
отлитом из сонной меди; в негре,
туго вплетённом в шоколадные гроздья
собратьев, пропахших селитрой и нефтью;
ты в батрацкой банановой доле,
в безысходной кожаной пампе,
в сахаре, в соли и в кофе.
Ты памятник из плоти и крови,
ты жив вопреки убийцам,
Че Команданте,
товарищ.
Твой облик в памяти Кубы:
смуглая кожа
оливкового отлива,
смоль негустой бороды,
решительный голос друга,
дружеский тон приказа.
Мы видим тебя каждый день –
то министром, то снова солдатом,
простым и по-своему сложным.
Мы видим тебя ежедневно
чистым, как чист ребёнок
или святой человек,
Че Команданте,
товарищ.
Вот ты идёшь в потёртом походном костюме,
как в сельве, как раньше, –
в Сьерре. Грудь нараспашку,
навстречу винтовке и слову,
жгучим ветрам и розе.
Тебе не дано передышки.
Привет, Че Гевара!
Америка сердцем с тобой.
Снова мы вместе. Мы тоже
хотим умереть, чтобы жить твоей смертью,
как ты живёшь среди нас,
Че Команданте,
товарищ.
Из книги стихов «Зубчатое колесо»
Перевод: Олег Островский.
> оборванец-шататель
Левачки, сасать!
Это я расстрелял Че Гевару,
Это я штурмовал "Ла Монеду",
Я читал приговор комиссару
И подкладывал бомбу комбеду.
Это мой самолет на рассвете
Прикрывал наступление Франко,
И по окнам в Верховном Совете
Это я в октябре бил из танка.
Рабы, чья дурна наследственность -
В истерике бьетесь напрасно вы!
Беру на себя ответственность
За каждого мертвого красного.
И да не дрогнет рука,
Разившая политрука
На этой столетней войне:
Ответственность ваша - на мне!
Ради всех, кто замучен в ГУЛАГе,
Ради душ, опоганеных зоной,
Там, где реют кровавые флаги,
Я всегда буду пятой колонной.
Буду в натовском каждом приказе,
В пуле, в бомбе, в крылатой ракете,
До тех пор, пока красные мрази
Не исчезнут на этой планете.
Пусть ломится в хлев посредственность
В угаре холуйства заразного -
Беру на себя ответственность
За каждого дохлого красного!
И да не дрогнет рука,
Разящая политрука
На этой священной войне:
Ответственность ваша - на мне!
>ВЧЕРА
>58 лет назад
Таблетки.
Это борух стомахин написал или как его там?
Нестеренко, стыдно не знать. Как и "Державу".
естеренко "ru.anitisex" же.
"Государство" у него тоже неплохо получилось.
Уважаемо...
Дополню.
Государство - твой враг. Что б ни врали экранные шлюхи,
Наихудшее зло - не извне, а всегда изнутри.
Государство - маньяк, отбирающий хлеб у старухи,
Чтобы бросить ей корку и требовать: "Благодари!"
Но не хлебом единым! Движеньем начальственной брови
Государство командует ей: отдавай сыновей!
На убой шагом марш! Государство не может без крови!
И не чьей-то чужой и абстрактной - конкретно твоей.
Государство - твой враг, что наглее любого бандита:
Ты - преступник, коль только посмеешь себя защищать!
С деликатностью танка и светлым умом троглодита
Государство всегда отвечает одно: "Не пущать!"
Что бы труд ни взрастил, что бы ум и талант ни создали -
Государство придет и наложит когтистую длань,
А для самых везучих оно отчеканит медали,
Бесполезною медью платя за кровавую дань.
Государство - твой враг. Враг безжалостный, жадный, жестокий.
Воплощение силы, которой не нужно ума,
Ненасытная тварь, паразит, выпивающий соки,
Чья эмблема - не флаг и не герб, а война и тюрьма.
Но и это не все. Ему мало и денег, и мяса -
Ему души, твою и детей твоих, вынь да положь!
Чтоб гордилась кнутом и оковами рабская масса,
Чтоб привыкла с пеленок хлебать ядовитую ложь.
Государство - твой враг. Враг любого, кто мыслит некстати.
И, чем льстивее пафос высоких державных речей,
Тем сильнее оно ненавидит того, кто не в стаде,
Кто не ждет калачей и плюет на его палачей.
И страшнее запретов, страшнее тюрьмы и параши
Пустоглазые толпы, вопящие хором: "Ура!"
Государство - твой враг. Оккупанты не могут быть "наши",
Даже если вчера с твоего они вышли двора.
Государство - твой враг. Твой. Какие бы козни и беды
Ни чинило соседям оно, понадеясь на куш,
Победители - первые жертвы преступной победы:
Восстановят руины домов - не развалины душ.
И опорой кровавому монстру, что лжив и корыстен,
Равно служат продажный подонок и честный дурак.
В нашем мире немного простых и незыблемых истин:
Кони любят овес.
Сахар бел.
Государство - твой враг.
август 2008
>ru.anitisex
Может мне еще предложишь камикадзе ди смотреть?
Ясно же что шизик типа золотце.
Талантливый шизик лучше бесталанного нормиса.
Продолжим литературный вечер
ПЕСЕНКА СРЕДНЕВЕКОВЫХ СОЛДАТ
Герольды громко трубят в рога,
Дрожит от копыт земля.
Шагает армия бить врага
За бога и короля.
Шагает войско, как на парад,
Вдали от родных дымов,
Чтоб штурмом взять укрепленный град
На семьдесят шесть домов.
И богу, видимо, нужно так
В его борьбе с сатаной,
Чтоб реял там только этот флаг,
И больше ничей иной.
А королю, хоть уже давно
И выжил он из ума,
Тем паче вовсе не все равно,
Чьи будут эти дома.
В стальной броне, на гнедом коне,
Рысцой трусит генерал
Добыть победу в восьмой войне -
Семь прошлых он проиграл.
За ним гарцует наш капитан,
Отчаянный человек,
Он всем известен - такой болван
Родится не каждый век.
А перед ними, за взводом взвод,
По голой земле пыля,
Идет вперед основной оплот
И бога, и короля.
И хоть доспехи у нас худы,
И хоть мы не держим строй -
Пусть враг трепещет и ждет беды,
Ведь каждый из нас - герой.
И тот, кто выживет в том бою,
Наполнит пустой карман,
А тот, кто нет, отдохнет в раю -
Так нам сказал капеллан.
Но он так часто и много врет,
И, собственно, дьявол с ним,
А мы не будем гадать вперед,
Но с раем повременим.
Пусть битва будет страшней чумы,
Пусть будет кошмарным сном -
Потери крови восполним мы
Отменно красным вином.
Когда зазвякает в кошельке,
Оружие отложив,
Солдат отпразднует в кабаке
Тот факт, что остался жив.
И пусть к утру мы пропьемся в ноль,
До курток и до сапог,
Но каждый будет себе король
И где-то отчасти бог!
1998
Гигабаза, как всегда у него.
А нормисы шли на мобку со словами НУ ГОСУДАРСТВУ ВИДНЕЕ, Я МАЛЕНЬКИЙ, ЧТО Я СДЕЛАЮ, НЕ ПОЙДУ ПОСАДЯТ...
Гиблая пустыня - ни конца, ни кpая.
Общая святыня - мать-земля сыpая.
Топи да болота, степи да чащобы,
Хpамов позолота, а вокpуг - тpущобы,
Завывает вьюга, гонит снег по кpугу...
Коpотка кольчуга на спине у дpуга!
Глушь да буеpаки, воpовство да дpаки,
Да сpамные вpаки вечеpом в баpаке.
Пpём с мольбой о чуде пpямиком в тpясину.
Каждому Иуде - личную осину!
Каждому кумиpу возжигаем свечки,
Да гpозимся миpу встать с холодной печки:
Вот подымем знамя да пpойдем с боями,
Тем же, кто не с нами, гнить в зловонной яме!
Вытопчем доpогу к вашему поpогу,
Пусть идем не в ногу, но зато нас много.
Пыл наш не умерить, рвемся в бой отважно,
Главное - чтоб верить, а во что, неважно.
Не считаем трупы, не боимся мести,
Ничего, что глупо, главное, что вместе!
Пить - так до упаду, мордой в грязь с размаху,
Нету с нами сладу, во нагнали страху!
Все кругом поруша, перед образами
Изливаем душу пьяными слезами.
Нас видать по pоже, выpосших без нянек,
Нам свой кнут доpоже, чем замоpский пpяник.
Мы в гробу видали ихние конфетки!
Будем жить и дале в клетке, как и предки.
Нам все пеpемены - как седло коpове,
Гpязи по колено, да по пояс кpови.
Завывает вьюга, свиpипеет стужа,
Ничего, что туго - может быть и хуже.
На таком морозе к черту все приличья!
По уши в навозе веруем в величье.
Кто кого замучит на лесоповале?
Нас ничто не учит, мы на всех плевали.
Нас любая гадость может распотешить,
В нас - добро и святость! Тех, кто спорит - вешать!
Нищая лачуга стынет под сугробом,
Завывает вьюга, как вдова над
Это знать надо
Ах, какая была держава!
Ах, какие в ней люди были!
Как торжественно-величаво
Звуки гимна над миром плыли!
Ах, как были открыты лица,
Как наполнены светом взгляды!
Как красива была столица!
Как величественны парады!
Проходя триумфальным маршем,
Безупречно красивым строем,
Молодёжь присягала старшим,
Закалённым в боях героям —
Не деляги и прохиндеи
Попадали у нас в кумиры...
Ибо в людях жила — идея!
Жажда быть в авангарде мира!
Что же было такого злого
В том, что мы понимали твёрдо,
Что «товарищ» — не просто слово,
И звучит это слово гордо?
В том, что были одним народом,
Крепко спаянным общей верой,
Что достоинства — не доходом,
А иной измеряли мерой?
В том, что пошлости на потребу
Не топили в грязи искусство?
Что мальчишек манило небо?
Что у девушек были чувства?
Ах, насколько всё нынче гаже,
Хуже, ниже и даже реже:
Пусть мелодия гимна — та же,
Но порыв и идея — где же?
И всего нестерпимей горе
В невозможности примирений
Не с утратою территорий,
Но с потерею поколений!
Как ни пыжатся эти рожи,
Разве место при них надежде?
Ах, как всё это непохоже
На страну, что мы знали прежде!
Что была молода, крылата,
Силы множила год за годом,
Где народ уважал солдата
И гордился солдат народом.
Ту, где светлыми были дали,
Ту, где были чисты просторы...
А какое кино снимали
Наши лучшие режиссёры!
А какие звенели песни!
Как от них расправлялись плечи!
Как под них мы шагали вместе
Ранним утром заре навстречу!
Эти песни — о главном в жизни:
О свободе, мечте, полёте,
О любви к дорогой отчизне,
О труде, что всегда в почёте,
И о девушках, что цветами
Расцветают под солнцем мая,
И о ждущей нас дома маме,
И о с детства знакомом крае,
И о чести, и об отваге,
И о верном, надёжном друге...
И алели над нами флаги
С чёрной свастикой в белом круге.
До чего унылая земля!
Тянутся на всем пути поездки
Бурые раскисшие поля,
Серые сырые перелески.
Вместо неба - тусклая тоска,
В лужах отраженная стократно.
Оттого-то песня ямщика
Здесь всегда длинна и безотрадна.
Наш шофер, конечно, не ямщик -
Громыхает радио в кабине,
Девка безголосая пищит
Под мотив, рожденный на чужбине.
Может, в пестроте Майами Бич
И возможны песни в этом духе,
Здесь же этот музыкальный кич -
Словно миниюбка на старухе.
Бочаги, овраги, пустыри...
Мысли вязнут в мутной дребедени.
Солнца нет, и, словно упыри,
Люди не отбрасывают тени.
Стылый ветер да вороний грай,
Села - полумертвые, нагие...
Неужели гиблый этот край
В ком-то будит чувство ностальгии?
Где-то там, в Майами, в кабаке,
На потеху пьяным отморозкам
Толстый хмырь на русском языке
Врет, как он тоскует по березкам.
Врет ли? Вряд ли. Вот они во мгле -
Словно кости, что белеют рядом,
Но родившийся на сей земле
Навсегда отравлен трупным ядом.
Даже там, про здесь не говоря,
Не сбежит от качеств, им несомых.
Вечное дыханье ноября.
Холод, закрепленный в хромосомах.
Едем, едем... час ли, два ли, три? -
Та же грязь, и та же хмарь над нею...
Что б ни утверждали словари,
Версты миль значительно длиннее.
Да и есть ли им вообще конец,
Или цифры ничего не значат,
И отсюда ни один гонец
Никуда вовеки не доскачет?
Тишь да глушь, бурьян да лебеда,
Неизменность древнего канона...
Русь, куда несешься? Никуда.
Не страна - апория Зенона.
Внешняя иллюзия пути,
А на деле - сотни лет на месте.
Навье царство. Омут. Не уйти
От самим себе извечной мести.
Русь - тысячелетний страшный сон,
Зря, шофер, ты давишь на педали.
Тени что-то шепчут в унисон,
Пропадая в выморочной дали...
Всё мы едем, едем... Где? Когда?
Кто маршрутом нашим озабочен?
Лишь туман, да ржавая вода,
Да бурьян вдоль глинистых обочин...
2003
Теперь это творчества Юрия Нестеренко тред!
Самое главное забыли
Раз в году — один и тот же плач
С теле- и компьютерных экранов:
«Ветераны без квартир и дач!
Пожалейте, люди, ветеранов!»
«Немцы побежденные — так те
В роскоши живут, без обнищанья!
Ну а наши — в вечной нищете!
Столько лет — одни лишь обещанья!»
Самый смелый пишет: «Столько трат —
Пыль в глаза пускать соседним странам!
Лучше бы не тратить на парад —
Лучше бы раздали ветеранам!»
«Завершил войну в Берлине дед,
А ему теперь глава района
Шлет на праздник пачку сигарет
И четыре кубика бульона!»
И поддакнут тотчас же: «Вот-вот!
А еще открытку шлют под дату,
А на ней дизайнер-идиот
Поместил германского солдата!»
Но — не жалко их, чей быт убог,
Что в бараках жизнь свою прожили —
Те, кто воевали за Совок,
Получили то, что заслужили.
Отстоявшему барак рабу,
Верному холопу красной банды
Жаловаться глупо на судьбу
И плохое качество баланды.
И неважно, кто из них герой,
Кто — мундир натягивал для виду:
Защитившие преступный строй
Сами выбрали свою планиду.
«А фашизм, выходит, не порок?
Там — что заслужили ветераны?»
Ну так дойчи извлекли урок
И не славят своего тирана.
Им пришлось гораздо тяжелей:
Вся страна — сплошное пепелище,
Треть — потеряна, и средь углей
Победители добычу ищут…
Время все расставило в свой срок
Своему согласно приговору:
Не пошло награбленное впрок
Красному насильнику и вору;
Воли, честности, труда итог —
Deutschland вновь сегодня über alles
In Europa, ну а где Совок?
Сдох, и зря защитнички старались.
Пусть ни покаянья, ни стыда
У зилотов сталинского «рая»,
Пусть над ними не было суда,
Но История — она не фраер.
Под победной истерии стон
Пусть же жрут в бараке жалкий ужин,
Дойчский кубик кинувши в бульон —
Даже он-то ими не заслужен.
Чем бездарней маршалы, тем пышней парад.
Выползла из логова ржавая держава,
Вызверилась бельмами крашеных наград.
Плещутся над площадью тухлые знамена,
Нищий ищет в ящике плесневелый хлеб,
Ложью лупят рупоры: "Вспомним поименно!"
Склеен-склепан с кляпами всенародный склеп.
Лбы разбиты дО крови от земных поклонов,
Мы такие грозные - знайте нашу прыть:
Мы своих угрохали тридцать миллионов!
Это достижение вам не перекрыть!
Крики заскорузлые застревают в глотках,
Тянет трупной сладостью с выжженных полей,
И бредут колодники в орденских колодках,
И в глазах надсмотрщиков плещется елей.
Думать не положено, да и неохота,
Пафос вместо памяти, дули вместо глаз,
Бантиками ленточки, глянцевые фото,
Куклы на веревочках, плюшевый экстаз.
Для раба хорошего - свежую солому,
Для его хозяина - пышный каравай.
А за свой родной барак пасть порвем любому,
Так, блин, и запомните! Вольно! Наливай!
май 2008
Что довели страну, что всех кругом вина,
А ты начни с себя! Ты будь хорош и точен
На должности своей, пускай она скромна!
Ты не голосовал за нынешних кумиров,
Ты глотку не срывал на митингах в пылу,
Ты просто машинист. Ты возишь пассажиров.
Ты мирный человек, работаешь в тылу.
Не так уж и легко прибыть без опозданий
Когда вокруг бардак и жизнь - совсем не торт,
Однако по тебе у станционных зданий
Могли б сверять часы, и ты собою горд.
Ты в жизни ни гроша не взял без разрешенья,
Ты пальцем никого не тронул никогда -
Ты честный человек. Ты труженик движенья.
Что б ни было вокруг, ты водишь поезда.
Ведь должен кто-нибудь вершить твою работу
В любые времена, по мере скромных сил!
Ты к батюшке ходил на исповедь в субботу,
И он твои грехи по списку отпустил.
Тебе вообще плевать на лозунги и флаги,
Со смены ждут жена и дочка, как всегда -
Ты просто машинист. И попросту в концлагерь
В неделю только раз ты водишь поезда.
февраль 2020
Ныне совсем захирел, хоть, как прежде, грозит бедою
Неосторожному путнику, словно в кустах - скелет
Витязя, что не дождался птицы с живой водою.
С водой вообще проблемы: водяные спились,
Всех царевен-лягушек в округе склевали утки,
Лебеди улетели на запад, и подались
Кикиморы и русалки в валютные проститутки.
На пенсии упыри, на диете из овощей -
Колы не вбиты; злодей обличен, но и обезличен.
В каменном мавзолее, как прежде, лежит Кощей,
И слух о его бессмертности сильно преувеличен.
Сокровища и дворцы распроданы за долги,
Но, в основном, разворованы; вор никому не ведом,
Ибо виновны все. Избушка Бабы Яги
Осталась без курьих ножек, съеденных за обедом.
Это снаружи. Внутри - давно не топлена печь,
Не то что Иван-царевич - Иван-дурак не заглянет.
Нога костяная ноет. Можно, конечно, лечь,
Можно сготовить зелье, но легче уже не станет.
В углу бесполезно ржавеет чей-то меч-кладенец,
Забывший его богатырь уже не придет обратно,
Мыши шуршат под полом, и приближают конец
Каждым своим тиктаком ходики аккуратно.
Холодная печь. Паутина. Тень кота Баюна,
Что ловлю мышей давно считает за труд напрасный,
И Баба Яга вспоминает прежние времена,
Ту пору, когда она была Василисой Прекрасной.
1994
Ни в чем, ни за что, никогда -
Ни ради наличности в кассе,
Ни в страхе, ни из-за стыда,
Ни ради единого флага,
Ни чтобы не тешить врагов,
Ни в битве за общее благо,
Ни вследствие личных долгов,
Ни во исполнение просьбы,
Ни для утешенья родных
(С которыми не был ты врозь бы
При принципах жизни иных),
Ни ради хвалебных рецензий,
Ни ради больших тиражей,
Ни во избежанье претензий
Ослов, хомячков и ханжей,
Ни из снисхождения к слабым,
Ни ради арен и трибун,
Прельстясь максимальным масштабом:
Табун и огромный - табун!
Пусть ржут. И пусть лают собаки.
Пусть просто молчат - не беда!
Ни в слове, ни в букве, ни в знаке
Нельзя уступать никогда.
Нельзя - ни по сути, ни в форме,
Ни в базисном, ни в мелочах,
Единственной следуя норме -
Своей голове на плечах.
Толпы обожанье непрочно,
Не судит она по уму,
Но нравиться ей - не порочно,
Порочно - стремиться к тому!
Нельзя угождать ей, и даже
Нельзя ей назло поступать -
Искать ее гнев в эпатаже
Есть ей же опять уступать.
Она вообще не критерий
И не аргумент для творца,
Чья суть - вне чужих суеверий
Быть верным себе до конца.
И нет униженья бесчестней,
И нету позорней тропы,
Чем сжать горло собственной песне
С оглядкой на мненье толпы.
Храни же себя от такого
Сейчас и вовеки веков!
Лишь тот не презренен, чье слово
Свободно от всяких оков.
октябрь 2019
Кто не прогнулся и не рухнул вниз -
Да будет проклят каждый, кто согласен
На компромисс!
Коль ты неправ - признай, на факты глядя,
И не ищи спасения лица,
Но коль ты прав - не уступай ни пяди,
Стой до конца!
и, полумерам понимая цену,
На полумир надеждой не томись -
Уж лучше откровенная измена,
Чем компромисс!
Уж лучше темнота, чем зыбкий морок,
Уж лучше немота, чем жалкий вой,
Уж лучше явный враг без оговорок,
Чем полусвой!
Всегда есть шанс у тех, кто не смирился,
Порой к успеху первый шаг - провал,
Но кто на полпути остановился -
Тот проиграл!
Поэтому, пока есть силы - бейся,
Пока ты дышишь - победить стремись!
Не клюй, не соглашайся, не надейся
На компромисс!
октябрь 2019
Мы – незванные гости на вашем безумном пиру.
Слишком короток век – может быть, до обидного мало,
Слишком долог наш путь, слишком тонок наш флаг на ветру.
Hас всегда было мало, и ныне осталось немного,
Мы твердили о свете – и без толку злили слепца...
В темноте позади начинается наша дорога,
Темнота впереди, и дороге не видно конца.
Вы всегда узнавали чужих – и бросались, зверея:
Пуля – плата за мысль, и костер – гонорар за слова...
Мы уроки учли, и поэтому стали мудрее,
Осознав, что ничтожество тоже имеет права.
Hе смотрите на нас в предвкушении резких движений,
Мы не рвемся в мессии – не надо шептаться нам вслед!
Hе точите топор – мы уйдем без боев и сражений,
Оставляя вам бремя впустую потраченных лет.
Мы уйдем. Мы устали. Мы просто махнули рукою,
Мы давно не хотим исправлять этот суетный мир!
Мы не верим в борьбу, и не света хотим, а покоя,
Дайте нам отдохнуть. И пускай продолжается пир...
Вкиньте редпиллов про него, какой он на самом деле был и как добивался своего.
Красный зверьЧе Гевара убивал детей, насиловал женщин и дико вонял. Романтикой и не пахло
https://lenta.ru/articles/2018/06/14/krovavij_che/